Вадим Артамонов - На суше и на море, 1988 [антология]

Расс Кингман сердито говорит об ошибках и неточностях в книгах о Лондоне. Причем некоторые особенно возмутительны. Один биограф заявляет, что писатель совершил кругосветное путешествие и проплыл Панамским каналом, другой — что «Снарк» прошел под мостом «Голден-гейт», хотя и канал и мост были сооружены гораздо позже, после смерти Лондона. Третий уверяет, будто не было у Джека голодного детства и не плавал он на «Софи Сазерленд». У Ирвинга Стоуна, в его знаменитой биографии «Моряк в седле», Расс обнаружил более трехсот пятидесяти фактических неточностей и несообразностей. А у Эндрю Синклера в монографии «Джек», 1977 год, их, по его словам, свыше пятисот. Книгу английского литератора Р. Барлтропа «Джек Лондон: человек, писатель, бунтарь», 1976 год, он вообще считает настолько слабой, что удивлен вниманием к ней советских издателей.

Особенно резок Расс в оценке монографии Джона Перри. Я не могу не согласиться с его мнением о вычурной книге Э. Синклера и о весьма средней работе Барлтропа и, наконец, с критикой неряшливо написанного опуса Перри. Опираясь не на первоисточники, а на враждебную писателю современную прессу, которая травила Лондона-социалиста, Перри извращает биографию и творческий облик писателя. Ошибочна, по моему убеждению, и концепция талантливой биографии Ирвинга Стоуна, старательно приводящего Джека Лондона к самоубийству. Я сам когда-то придерживался такого же взгляда. Однако новейшие американские исследования обстоятельств кончины писателя убеждают в другом. Нет, смерть его не была преднамеренной, а явилась случайностью, результатом болезни. Расс Кингман, как и большинство современных американских литературоведов, того же мнения.

Ныне в США существуют несколько распространяемых по подписке изданий, специально посвященных Джеку Лондону, которые печатают материалы о различных событиях и любопытных фактах, связанных с его жизнью и творчеством, небольшие статьи, очерки, а также вопросы читателей и ответы специалистов — самую разнообразную информацию. Подписчики и авторы — литературоведы, поклонники творчества писателя, читательская масса. Просматривая журнал «Эхо Джека Лондона», можно, например, узнать о том, в каких университетах и колледжах изучают его произведения, что в Техасском университете в 1982 году с успехом впервые для аспирантов прошел спецсеминар по творчеству Лондона, занявший сорок пять часов, с письменными зачетами и экзаменом и т. д.

Свидетельством признания писателя на родине являются не только Мемориальный парк и факт обращения к анализу его творчества многочисленных исследователей, но и такое событие. В 1986 году, к 110-й годовщине со дня рождения Лондона, американское почтовое ведомство выпустило марку достоинством двадцать пять центов, с его портретом. На официальной церемонии по случаю первого дня погашения собралось невиданное для таких событий количество народа — почти девятьсот человек. Расс подарил мне набор выполненных по его заказу красочных конвертов с изображением Джека Лондона и новой маркой. Художники сделали все с большим вкусом — и почтовую марку, и конверты. Тираж марки, видимо, невелик, потому что достать ее невозможно.

Перебираю фотографии Джека Лондона. У меня их более двадцати. Несколько интересных портретов разбросано по книгам. Более всего — в «Иллюстрированной жизни Джека Лондона», написанной Рассом Кингманом. Какие же у него глаза? Задумчивые, внимательные, добрые. В лесу, у валуна (фото 1903 года, после ухода из семьи), — печальные. В дни лекционного турне 1905 года — пристальные, напряженные. А вот здесь, где он снят в лондонских трущобах, — тревожные, в них затаилась боль. На этих любительских снимках — веселые, даже озорные; а на этом портрете, где он в шляпе, взгляд ясный, умный. Встречавшие Джека Лондона люди говорили о его голубых глазах. Но те, кто знал его лучше, называли их серыми. Вероятно, они были серыми в будни, а в ясный день, когда нежной бирюзой отливало небо и настроение было безоблачное, они становились голубыми. Только так я могу примирить противоречия в рассказах его современников.

Неудовлетворенным оставался мой интерес к судьбе Мэйбл Эпплгарт, голубоглазой и златокудрой первой любви Джека Лондона, ставшей прототипом Руфи Морз, героини «Мартина Идена». В досье у Расса Кингмана нашлась копия неизвестного мне фото Мэйбл. Бледная ксерокопия, переснятая, как выяснилось, с фотографии, находящейся у Сола Ното — лондоноведа-любителя, проживающего в Пало-Альто, неподалеку от Окленда. Он специально изучал обстоятельства жизни Мэйбл. Мы с Солом Ното заочно были знакомы. Теперь он с очаровательной женой и сынишкой встретил нас в Беркли. Подготовленная им на достоверных материалах статья помогает составить более полное представление об этой девушке, вдохновившей художника на создание одного из самых трепетных и восхитительных женских образов в мировой литературе.

Она родилась в Англии, была на два с половиной года старше Джека. Отец ее, горный инженер, приехал с семьей в Калифорнию, где была острая нужда в специалистах его профиля. По долгу службы отец часто бывал в отъезде, и детьми занималась воспитанная в викторианских традициях мать. Дом Эпплгартов был выдержан во вкусах среднего класса с элементами европейской культуры, что показалось Джеку Лондону, на фоне провинциального американского Дальнего Запада, тем более романтичным и привлекательным.

Мэйбл окончила в Окленде среднюю школу и в 1893 году поступила в Калифорнийский университет, обнаружив интерес к социальным наукам и искусству. С Джеком, на следующий год, ее познакомил брат Тэд. Будущему писателю в ту пору исполнилось всего восемнадцать лет. Знакомство юных людей и последующее развитие их чувств достоверно описаны в «Мартине Идене».

Джек, поступив в университет не без влияния Мэйбл, тоже специализировался по гуманитарным наукам и литературе. Вскоре он, правда, разочаровался в тех знаниях, которые давали ему профессора в Беркли, и, оставив в начале второго семестра университет, уехал за золотом на Аляску. Он писал Мэйбл с Клондайка, а вернувшись, встречался с ней. Он навещал ее в Сан-Хосе, что в сорока милях от Окленда. Это солидное расстояние Джек преодолевал на велосипеде.

В свое время Джоан прислала мне прекрасную фотографию. На ней впервые я увидел Мэйбл. Снимок сделан в саду, в Сан-Хосе. На ней Мэйбл и ее подруга Бесси присели на корточки, а Джек прилег у их ног. Две собаки пристроились по бокам. Джек в кепке, хлопчатобумажной куртке, брюки забраны в носки (он приехал на велосипеде), но он при галстуке. Бесси серьезна, смотрит куда-то вправо, вдаль, Мэйбл улыбается, глядит прямо в объектив. Легкая усмешка тронула губы Джека. Он мнет травинку, его взгляд устремлен вниз.