Феликс Пальма - Карта хаоса

С помощью своего литературного агента Конан Дойл напечатал в журнале “Стрэнд” первый такой рассказ, и уже через несколько месяцев в каждом английском доме знали имена Шерлока Холмса и Конан Дойла. Даже мать написала ему письмо, где восхищалась сыщиком. Наконец-то чудо произошло, и Конан Дойл решился закрыть свой бесполезный офтальмологический кабинет и отныне всё поставить на этого героя – Шерлок Холмс хоть и с опозданием, но доказал, что способен завоевать сердца самых разных читателей. Конан Дойлу было приятно следил за ростом собственной популярности, которая уже успела распространиться и на Америку. Однако очень скоро он обнаружил, что то, что поначалу виделось ему находкой, способной изменить его жизнь, теперь грозило превратиться в особого рода проклятие. Автор попал в им же самим расставленные сети: проблема с Холмсом заключалась в том, что каждый следующий рассказ требовал совершенно цельного и оригинального сюжета, какого с лихвой хватило бы на довольно длинную книгу. А Конан Дойл ни за что не согласился бы плодить истории, которые не удовлетворяли бы его самого как читателя.

Завершив серию из двенадцати рассказов, обещанную “Стрэнду”, он почувствовал себя выжатым как лимон. Между тем журнал, заметно увеличивший благодаря ему свои тиражи, заказал новую серию. Но автору казалось, что детективная жила вот-вот иссякнет. Правда, больше всего он боялся другого: если продолжать сочинять истории про Шерлока Холмса, читатели станут идентифицировать его с тем, что сам Артур отнюдь не считал лучшей стороной своего творчества. И тогда ему пришла удачная мысль: он запросит тысячу фунтов стерлингов за полдюжины рассказов – это будет хорошим способом поставить крест на Шерлоке Холмсе. Однако издатели приняли условие не пикнув, и Конан Дойлу пришлось написать еще шесть рассказов. К тому времени он превратился в самого высокооплачиваемого литератора Англии.

Скоро он понял, что не существует вознаграждения, соответствующего тем титаническим усилиям, которых требовал от него Холмс. “Я предполагаю убить Шерлока Холмса в шестой истории. Он мешает мне думать о других, лучших вещах”, – написал Конан Дойл матери; и она, чтобы помешать сыну лишить жизни этого ангела-хранителя Лондона, единственного, кто способен спасти город от произвола и преступного мира, обещала подыскивать сюжеты для новых рассказов. Мать и вправду станет прочесывать газеты и расспрашивать соседей, а также пересказывать сыну разные случаи из жизни, способные вдохновить его. Конан Дойл стиснув зубы согласился, и Холмс получил отсрочку. Когда “Стрэнд” заказал ему очередную серию, Конан Дойл опять затребовал за нее безумные деньги, и журнал, к его изумлению, опять мгновенно согласился. Тогда писатель понял, что есть только один способ избавиться от Холмса – убить сыщика. И он сделает это в конце новой серии – вопреки протестам матери.

Во время короткой поездки в Швейцарию, стоя у Рейхенбахского водопада, Артур вдруг злобно ухмыльнулся: он нашел могилу для несчастного Холмса. Здесь сыщик свалится с обрыва в ужасную бездну, где несется горный поток и откуда доносится оглушающий грохот, от которого душа уходит в пятки. “С тяжелым сердцем приступаю я к последним строкам этих воспоминаний, повествующих о необыкновенных талантах моего друга Шерлока Холмса”  [26], – так начинал свой рассказ Ватсон, в то время как Конан Дойл счастливо улыбался, словно находился по другую сторону зеркала. И в “Последнем деле Холмса”, завершавшем серию и опубликованном в декабре 1893 года, этот персонаж, чья популярность вышла за все мыслимые рамки, этот коллекционер, который собирал и раскладывал по темам вырезки из газетных криминальных отделов, а также не скрывал своего восхищения хорошо задуманным и изящно исполненным преступлением; который отлично разбирался в анатомии и химии, но не знал, что Земля вращается вокруг Солнца; который мог определить по пеплу сто сорок сортов табака и назвать профессию человека, рассмотрев мозоли и ногти у него на руках, – этот персонаж упал в Рейхенбахский водопад, сойдясь в смертельной схватке с профессором Мориарти, вечным своим противником, специально придуманным ради этого случая суперврагом, равным ему по интеллектуальным способностям. И вот уже семь лет знаменитый сыщик покоился там, на дне страшного, пенящегося и кипящего колодца, и Конан Дойл не имел ни малейшего желания воскрешать его, несмотря на постоянные предложения издателей и настойчивые мольбы читателей. Артур был счастлив – у него появилось время для написания других вещей или просто для того, чтобы навещать друзей и участвовать во встречах вроде той, что устроил Уэллс, решив познакомить его с миллионером Монтгомери Гилмором. А тот наконец-то одолел изумление и протянул ему руку.

– Я мечтал познакомиться с вами, мистер Гилмор, – сказал Конан Дойл, отвечая Мюррею не уступающим по силе рукопожатием. – Ваше объяснение в любви прославило вас на всю страну. Вы добились, что теперь все девушки нашего королевства требуют от своих женихов чего-то большего, нежели обычное обручальное кольцо.

– Ну, знаете ли, в мои цели вовсе не входило ставить кому-то палки в колеса. Я хотел лишь доказать одной капризной девушке свою готовность сделать все что угодно, чтобы растопить ее ледяное сердце, – ответил Мюррей, улыбнувшись Эмме. – В любом случае, хотя мне и льстит ваше желание познакомиться со мной, поверьте, сам я просто мечтал о знакомстве с вами. Со временем мой скромный поступок забудется. Но вы… Вы создали Шерлока Холмса, и это останется в людской памяти навсегда!

– Уверяю вас, Монти говорит совершенно искренне, – вмешалась в разговор Эмма. – Истории про Холмса буквально околдовали его, мистер Конан Дойл. Я убеждена, что ни одна женщина не сумеет украсть у меня его внимание, но этот ваш сыщик справляется с этим запросто.

– В таком случае я тем более рад, что сбросил его в Рейхенбахский водопад. Чтобы мужчина хоть на миг отвлекся от столь очаровательной девушки, как вы, – это кажется мне непростительным грехом, – галантно ответил Конан Дойл, улыбнувшись заодно и Джейн.

И пока обе благодарили его за комплимент, Уэллс с довольным видом слушал этот милый обмен любезностями. Как он и подозревал, два столь схожих человека, как Мюррей и Конан Дойл, не могли сразу же не проникнуться друг к другу симпатией.

– Вот именно, непростительным, – согласился Мюррей. – Прекрасной даме нельзя отказать ни в чем, правда ведь?

– Полностью с вами согласен, – поспешил ответить Конан Дойл.

– Даже если бы она попросила вас воскресить Холмса?

Конан Дойл оценил его шутку.

– Боюсь, тут я был бы бессилен, – стал извиняться он. – Холмс ушел из жизни навсегда. Никто не может выжить после такого падения, это лишило бы всю историю правдоподобия.