Феликс Пальма - Карта хаоса

– Хорошо, а если бы я предоставил вам возможность увидеть? – хитро прищурившись, спросил Мюррей. – Согласились бы?

Конан Дойл испытующе глянул ему в лицо, пытаясь угадать, шутит миллионер или нет, и в конце концов решил принять предложение всерьез:

– Без колебаний.

– Даже если речь пойдет о призраке собаки?

– Собаки?

– Легавой, если быть точным.

– И ничего другого вам добыть не удалось? А я-то думал, вашего богатства хватит на что-нибудь более… убедительное, – усмехнулся Конан Дойл.

– О, можете поверить: речь идет об очень убедительной собаке. Вам знакомы земли Дартмура в Девоншире?

– Да. Там находится знаменитая Принстаунская каторжная тюрьма.

– Так вот, в Дартмуре есть одна усадьба – Брук-Мэнор, которую тамошние жители считают заколдованной. Согласно легенде, пару веков назад в усадьбе жил местный сквайр Ричард Кэбелл. Кэбелл был заядлым охотником, а по нраву – сущим чудовищем. Вроде бы он продал душу дьяволу, и вообще за ним водилось много всяких грехов. Однажды ночью, заподозрив жену в измене, он в приступе ревности набросился на нее. Она убежала на болота. Кэбелл погнался за ней со своей охотничьей собакой, которой дал понюхать вещи жены. В конце концов он догнал несчастную и убил. Но тут собака накинулась на хозяина и перегрызла ему горло, хотя Кэбелл все-таки успел несколько раз пырнуть пса ножом. Пятого июля тысяча шестьсот семьдесят седьмого года были похоронены в склепе бренные останки человека, который бесчестил все, к чему прикасался, но это только начало истории. В ночь после погребения в тех местах появился призрак собаки, и она то выла у склепа, то бродила по болотам. Местные жители уверяют, будто и до сих пор призрак ночью наведывается в усадьбу. Собака похожа на легавую, но такого огромного пса люди никогда прежде не видели. Кроме того, из пасти его вырывается пламя, глаза сверкают как уголья, а все тело светится нездешним огнем.

Сидящим за столом стало жутко, они молчали и в душе порадовались, что окно, которое Уэллс все никак не удосуживался починить, не грохнуло еще раз, усиливая эффект от рассказанной Мюрреем истории.

– Ну что, вам не захотелось взглянуть на этого зверя, мистер Конан Дойл? – спросил миллионер.

– Еще как захотелось! Но, боюсь, придется уговаривать хозяина усадьбы, чтобы он позволил нам посетить его владения, а это всегда непросто. Из собственного опыта я знаю…

– Об этом можете не беспокоиться, – перебил его Мюррей, – так как усадьба принадлежит мне. Как раз сегодня утром я ее купил.

– Ты купил заколдованный дом? – переспросил Уэллс.

– Именно, Джордж, вместе с парой других. Из-за того, что в той местности уже давно происходят странные вещи, никто не отваживался купить эти дома, и цена стала просто смехотворной. Но, как ты можешь убедиться, там, где другие видят одних только призраков, я вижу еще и выгодное дело. Мы с Эммой собираемся на будущей неделе поехать осмотреть купленные дома, чтобы спланировать ремонтные работы. И вы можете присоединиться к нам, если желаете, мистер Конан Дойл. И вы, разумеется, тоже, – повернулся он к Уэллсам. – Поездка обещает быть занятной. Ну, что скажете? А вдруг нам повезет и мы повстречаем там призрак собаки?

– Боюсь, все это не более чем легенда, – отозвался писатель. – Впрочем, не стану отрицать, мне нравится посещать заколдованные дома, хотя, к сожалению, большинство из них в действительности могут похвастаться разве что мрачным антуражем. Бывает такая обстановка, которая очень располагает ко всяческим домыслам, мистер Гилмор, людям кажется, будто они видят необычные явления там, где их нет и в помине…

– Ну же, решайтесь, – настаивал Мюррей. – Если не натолкнемся на призраков, сможем поупражняться в телепатии.

– Что ж, соблазн слишком велик.

Эмма устало тряхнула головой:

– Благодарю вас, мистер Конан Дойл. Мы будем очень рады вашей компании. И не тревожьтесь, обещаю вам, что невежливость моего будущего мужа совершенно безобидна. На самом деле это всего лишь слепая и безыскусная чистосердечность. Монти – самый правдивый человек из всех, кого я знаю. У него, конечно, есть и другие достоинства, но я полюбила его именно за это, – призналась она с милой улыбкой. – Хотя, как я понимаю, на вас его манеры действуют несколько иначе.

Конан Дойл впервые, с тех пор как переступил порог “Арнольд-хауса”, расхохотался. Это был искренний смех – веселый грохот камней, летящих вниз по горному склону. Уэллс с облегчением вздохнул. Конан Дойл смеялся, и напряжение как будто спало. Может, дальше все пойдет хорошо. А почему бы и нет? Может, они с Мюрреем сумеют побороть взаимное раздражение и даже придут к пониманию. Но тут Джейн заметила, что на блюде больше не осталось печенья, и собралась было сходить за коробкой на кухню, однако Мюррей опередил ее, учтиво предложив свою помощь. Он исчез в конце коридора, а Конан Дойл принялся рассказывать женщинам про свои фантастические приключения в Арктике. Наконец-то все вошло в нужное русло.

Снаружи завывал ветер, время от времени сотрясая оконную раму на чердаке, отчего она жалобно стонала, напоминая о нерадивости хозяина дома. Однако здесь, в гостиной, было тепло, огонь в камине распространял свое жаркое дыхание на всю комнату, и люди, казалось, радовались мгновениям неожиданного покоя.

Правда, для Уэллса покой этот продлился не больше пары минут, потому что через окно, расположенное за спинами остальных, он увидел, как Мюррей понуро бродит по саду, словно на него взвалили роль самого несчастного человека на свете.

– Э-э… кажется, Монти не может отыскать печенье. Пойду-ка помогу ему, – сказал Джордж.

Джейн рассеянно кивнула, так как все ее внимание было отдано приключениям Конан Дойла.

– Если я чему и научился во время путешествия, то в первую очередь тому, что мужчине, чтобы по-настоящему оценить женщину, надо провести вдали от нее полгода, – услышал Джордж слова ирландца, по-тихому выскальзывая из коридора в сад.

Если бы кто-нибудь вздумал пересесть на стул, который только что освободил Уэллс, он увидел бы в окно, что писатель, якобы ушедший на кухню, теперь, поплотнее запахивая куртку, шагает по саду. А если бы картина сильно заинтриговала случайного наблюдателя и он подошел бы к окну, то заметил бы, как Джордж приблизился к Мюррею, созерцающему гибискусы, и пару раз неуверенно хлопнул друга по плечу. Я, как и вы, считаю, что там, снаружи, состоялся куда более интересный разговор, чем монолог Конан Дойла, поэтому позвольте мне, пока ирландец описывает привычки тюленей, пошпионить за Уэллсом и Мюрреем.

– Если ты решил, что коробку с печеньем мы закопали под гибискусами, то сильно ошибаешься, Монти, – съязвил хозяин дома.