Феликс Пальма - Карта хаоса

Приближаясь к перекрестку, Томми еще крепче нажал на педали, он готовился вывернуть на дорогу с помощью одного из тех крутых виражей, которые учился делать тайком от брата по утрам, пока в доме никто не проснулся, даже слуги. Он поежился при одной только мысли о том, как отреагирует Джим, если узнает, что Томми без позволения брал его драгоценный велосипед и даже мотался на нем в деревню. Задаст он тогда Томми по первое число! Но, к счастью, брат недавно отправился на войну в Южную Африку, и, когда он оттуда вернется, если вернется, столь мелкое и далекое событие уже не будет иметь никакого значения. Томми дугой согнулся над рулем и чуть прищурил глаза. Он так размечтался о славе и ветер так сильно свистел у него в ушах, что мальчик не услышал рев автомобиля, пока еще скрытого за поворотом. И если бы за завтракам Томми хотя бы на пять секунд меньше намазывал медом хлеб или чуть подольше завязывал шнурки на ботинках, этот день наверняка стал бы его последним днем на земле. Но, к счастью для Томми, судьбой ему было назначено погибнуть не сейчас, а пятнадцать лет спустя в железнодорожной катастрофе. Короче говоря, буквально за пару секунд до того, как Томми выехал на перекресток, невиданное чудовище вылетело из-за поворота, и мальчишка в отчаянии нажал на тормоз. Колеса взвизгнули, и велосипед снесло к самому краю дороги, где Томми смог опустить ногу на землю.

Он стоял там и во все глаза смотрел, как мимо пронеслось нечто фантастическое, автомобиль, за которым закручивались вихри густой пыли. Никогда Томми не видел ничего подобного. Он ошалело уставился на кремовый кузов и огромные колеса, крутящиеся с бешеной скоростью, но не успел как следует рассмотреть водителя и его спутницу, поскольку раскашлялся от дыма. А когда пыль и дым рассеялись, автомобиль уже исчез за следующим поворотом.

Томми не стал терять времени даром – нажал на педали и двинул вперед по колеям, оставленным машиной. Ему было просто необходимо еще раз увидеть ее! Хотя бы издали, чтобы потом не упустить ни одной детали, когда станет описывать чудесный автомобиль хвастуну Барри, иначе тот не поверит его рассказу.

Впереди было еще несколько поворотов, и они скрывали от Томми машину, но наконец за одним из них ему открылся прекрасный вид на дорогу, которая вилась по краю оврага. И там, впереди, по облаку пыли и дыма он угадал путь механического чуда. Томми остановился, потный и задыхающийся, и, умирая от восторга, смотрел в ту сторону. Господи, какая же она красивая! И как блестит! К тому же под горку машина мчалась еще быстрее. “Вот бы объехать весь мир на такой скорости!” – подумал мальчик, страшно завидуя тем, кто сидел внутри. И вдруг улыбка застыла у него на губах. Машина свернула с дороги и помчалась под откос, подскакивая на кочках, словно напуганный выстрелом конь. Мужчина, сидевший за рулем, судя по всему, не мог справиться с управлением. Томми слышал отчаянные крики и буквально окаменел от ужаса, когда понял, что автомобиль несется прямиком к обрыву…

Немногочисленные посетители, сидевшие тем утром в трактире в Хексери, старались поменьше смотреть на двух чужаков, которые расположились в глубине зала у камина и тихо разговаривали, не обращая внимания на вызванное ими любопытство. Они не сняли ни длинных плащей, ни закрывавших лица шляп с широкими полями. У обоих между ног стояли странные трости, длиннее и толще обычных; набалдашники тростей были украшены одинаковыми звездами, образованными восемью стрелами, пересекающими два круга, один поменьше, другой побольше. Завсегдатаи трактира видели подобных незнакомцев не впервые. Точнее, за последние годы они появлялись там несколько раз, и если не именно эти двое, как утверждали некоторые, то типы, очень на них похожие. Из-за длинных плащей и широкополых шляп рассмотреть их было почти невозможно. К тому же таинственные незнакомцы удостаивали окружающих хорошо если парой слов, правда, и словами это вряд ли можно было назвать, скорее их речь напоминала скрип, с каким жестяное ведро опускается в колодец.

Да и вообще, местные очень мало знали о них – вернее, не знали ничего, – как и о том, зачем они здесь появлялись, почему и куда потом исчезали на несколько месяцев. Кое-кто уверял, будто видел чужаков на пустоши, где они подолгу стояли на вершинах холмов как грозные стражники. Иногда, как на этот раз, они неожиданно – и всегда по двое – заглядывали в трактир, усаживались поближе к огню, заказывали пару кувшинов пива, но никогда к нему не прикасались, а просто сидели друг против друга, неподвижные, словно каменные статуи. Лишь изредка у них едва заметно подрагивали губы, что вроде бы предполагало своего рода беседу, только вот велась она не с помощью слов, произносимых обычными людьми либо громко, либо шепотом, а через беззвучный, как у рыб, обмен мыслями.

Никто никогда не отважился спросить их, кто они такие или что им здесь нужно. Мало того, к ним старались по возможности даже не приближаться, так как это, по общему мнению, вызывало странные ощущения: точно на душу тебе сразу ложилась невыносимая тяжесть или на тебя вдруг обрушивались вся тоска и все одиночество мира. Как раз в то самое утро мистер Холл, хозяин трактира, а по временам, к отчаянию миссис Холл, еще и поэт, описал свои ощущения так: тебе кажется, что внутри у тебя внезапно открывается чудовищная и бескрайняя пустота – пустота беззвездной вселенной.

Вскоре миссис Холл подошла к мужу и сообщила о своих тревогах, но в куда менее поэтической форме:

– От этих двоих у меня кровь в жилах стынет, Джордж. И кроме того, они отваживают наших клиентов. Почему бы тебе не подойти к ним и не спросить, не хотят ли они заказать еще чего-нибудь. А я пока начну накрывать на столы к обеду. Может, хоть тогда до них дойдет, как сильно они тут всем досаждают…

– Скоро сами отчалят, – ответил мистер Холл с наигранной беспечностью. – Тебе ведь хорошо известно: они долго не засиживаются. К тому же оставляют хорошие чаевые.

– Не нужны мне их деньги, Джордж. Знать бы еще, как они эти деньги добывают… Господи, до чего же страшные… Вон и Лулу опять под нашу кровать забилась, прямо дрожит вся, – сообщила хозяйка мужу, словно напоминание о собачонке могло прибавить ему храбрости. – Разве не слышишь, как на улице кони бьют копытами? Животные их боятся… Да и я тоже! Выставить бы их как-нибудь отсюда, а уж коли в следующий раз не пожелают к нам зайти, то и слава богу! Ну, давай, поди и скажи им что-нибудь, Джордж Холл!

– Да ведь они ничего плохого тебе не сделали, Дженни. – Мистер Холл замялся. Он не меньше своей супруги желал бы избавиться от таких клиентов, но у него не было никакой охоты приближаться к ним. – Сама подумай, с моей стороны было бы непростительной грубостью просить столь вежливых господ, чтобы они…