Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— К гибели курьеров приложил руку Капитошкин Зизольдий Гурабанович, — отчеканила она, и у меня под ложечкой засосало от серьёзности её тона, — и более никто другой. Координатором всего является он, а всю грязную работу выполняют…

— "Чёрные", — подхватил я. — Не скажешь, кто они?

— Это мне и предстоит выяснить за эти два дня, — загадочно произнесла она, поворачиваясь к компьютеру, — потому что больше времени у нас уже не будет.

— Какого времени? — вздохнул я, ни черта уже не понимая, что вообще творится вокруг.

— Езжай, — она мотнула головой, словно бы провожая меня. — Тебе не стоит опаздывать, если не хочешь услышать проклятия самого главного демона зла, извергающего вместо огня и лавы поток наиядовитейших слюней.

Я восхищенно покрутил головой — Элечка нравилась мне всё больше и больше — потом торопливо оделся, попрощался с ней, с трудом подавив детское желание послать ей воздушный поцелуй, и вошёл в лифт, направляясь в гараж. "Езжайте нафиг на работу!" — любил говаривать один мой старинный приятель, работавший когда-то в элитных сапёрно-инженерных частях гвардии СБФ, которые занимались обеспечением безопасности особо важных правительственных грузов и лиц. Эту же фразу он повторил чуть позже, когда его безногого, безрукого везли после провала одной операции на реанимационный стол. Веселый был парень, чудаковатый… Сейчас я решил воспользоваться его фразой и неспешно отбыть в то место, которое почти уже стало моим вторым домом. Вот я завёл скутер, вот плавно вырулил на выход из гаража, подождал, пропуская поток таких как я, затем осторожно влился в него и растворился в нём. Я отбыл нафиг на работу…

"Да, кстати, не вздумай никому сообщать, что я сейчас у тебя, — раздался у меня в голове голос Ольги. — Никому, понял? Ни Грэю, ни Капитошкину, ни Грину… Никому! Я тебя очень прошу об этом…".

"Разумеется, моя нежданно свалившаяся радость. Я выполню любую твою просьбу!". Какой бы безумной на вид она ни была…

И мы со скутером исчезли в свете поднимающегося солнца.

— Преображенский, ты, видать, в рубашке не просто родился, она у тебя вообще, похоже, вместо кожи! — рычал на меня Капитошкин, бегая взад-вперёд по этажу, размахивая какой-то запредельной для понимания документацией и подписывая и распределяя её то тут, то там, а я бегал с высунутым языком за ним и делал вид, что почтительно внимаю грозному лепету который вместе со слюнями извергался из его пасти.

— Признайся честно, ты мутант?! — рыкнул он, остановившись и уперев палец мне в грудь.

— Нет, — промямлил я, не представляя даже, что вообще можно ответить на такое вот "здрасьте".

— Тогда какого чёрта ты такой везунчик?! — рявкнул он мне в ухо и побежал по этажу дальше, а я торопливо заскакал за ним, сбившись с ритма. — Все люди как люди: работают, работают, работают в поте лица, а ты как всегда: приходишь и все сливки снимаешь…

— Короче так, Преображенский, — он снова резко остановился, и я, не успев затормозить, едва не сбил его с ног, — заказчик почему-то проявил неблагоразумное терпение, вместо того, чтобы оштрафовать тебя за опоздание — он, оказывается, о тебе наслышан уже откуда-то. Условие поставлено им — требуют почему-то именно тебя.

— Меня? — удивился я, почесав в затылке, припоминая, кто же из клиентов мог меня запомнить.

— Нет! — взорвался Старик, моментально покраснев от гнева. — Самого Генерального Директора! Или любого из Круга Управляющих! Конечно же тебя они требуют! Или у тебя брат-близнец есть?! Нет?! Я так и думал! А жаль… Может хотя бы он на работу бы не опаздывал!

Прогавкав всё это, Капитошкин отдышался, круто развернулся и поскакал дальше, забегая в различные кабинеты, я по пятам неотступно следовал за ним как лучшая из всех существующих ныне теней.

— Что за дурдом?.. — несчастным голосом произнёс он, выскочив из очередного кабинета, и прислонился к стене, чтобы отдышаться и успокоиться. — Это не работа, а каторга какая-то…

— Полностью с вами согласен, — поддакнул я, довольный, что удалось угодить начальству — авось, премию даст, лысый чибис…

Капитошкин неприязненно на меня посмотрел и вздохнул ещё трагичнее, потом заохал и скривился, хрустя поясницей.

— Преображенский, — произнёс он хрипло, — ты со своим постоянными опозданиями когда-нибудь доиграешься, и я с удовольствием уменьшу твой месячный оклад, скорректировав его по числу реально, — он подчеркнул это слово, — отрабатываемых тобой рабочих часов. Вот бухгалтера-то обрадуются! А то они мне всё докладные строчат каждый раз с предложениями минимизировать фонд оплаты труда. Впрочем, нет, — он с сожалением похлопал ладонью себе по предплечью, — не выйдет. Если тебе оклад обсчитают с учётом того времени, которое ты реально отрабатываешь, ты ещё фирме должен останешься. Может так и поступим? — вкрадчиво спросил он.

— Не стоит, — передёрнулся я, вообразив себе эти мрачные возможные последствия.

— Тогда какого, — мы поздоровались с пробежавшим мимо нас сотрудником, — Безымянного ты постоянно опаздываешь?! — сверкнул он глазами.

— Виноват, — пробормотал я, провожая голодным взглядом пару стройных ножек, промелькнувших и исчезнувших в конце коридора. — Исправлюсь.

— Ты неисправим, — безнадёжно махнул он рукой и пошёл в направлении своего кабинета.

— Зайди, — буркнул он, открывая дверь, и мы вошли в его кабинет, он сразу же уселся в кресло и с облегчением вздохнул, а я помедлил немного, почтительно постояв возле стола, потом неторопливо уселся в кресло напротив.

— Распишись вот здесь и вот здесь, — сунул он мне какие-то две бумажки, и я с удивлением вдруг понял, что вижу их впервые: слова, текст — всё было совершенно новым, неизменными оставались лишь "шапка", место визирования и подписи, всё остальное же… Ничего себе!

— А что это? — я поднял голову и посмотрел на Старика — моя ахиллесова пята вся эта документация, читать которую я не люблю и не умею.

— Заявление нового образца, — вздохнул Капитошкин, откидываясь в кресле. — Сегодня утром утверждены Центром к обязательному исполнению. Отныне ты не только на время выполнения заказа переводишь всё своё имущество на особое положение, регламентированное Законом "О сохранении и передаче права владения собственностью" — часть вторая — но и передаёшь все права исключительной собственности Центра на твой генетический код.

— То есть в случае моей гибели они смогут пользоваться им на своё усмотрение?! — я был поражён.

— Право абсолютного владения, — развёл руками Капитошкин, и у меня всё перед глазами поплыло — ну нифига себе они хватанули! Да это же нарушение Триединый знает скольких статей Гражданского Кодекса!