Владислав Покровский - Курьер. Книга вторая

— Крыша? — предложил я.

— Банально, — фыркнула Шела. — Чуть что, так все нелегалы лезут именно на крышу будто Карлсоны какие-то. Тем более: ну сядешь ты на крышу, а дальше что? Там один-единственный аварийный люк, который уже Безымянный знает сколько лет не открывался, и даже помещение, в которое он ведёт наглухо завалено всяческой дребеденью.

— А ты откуда знаешь? — удивился я.

— А я там пряталась, — безапелляционно заявила она.

— От кого?! — я чуть не упустил управление.

— От тебя, — расхохоталась она. — У тебя тогда особо тяжёлый приступ любви ко мне случился, вот я и пряталась.

— М-да… — я помотал головой. — Неужели всё так плохо?

— Почему? Нет, всё нормально. Просто моя мамочка учила меня, что заниматься любовью более трёх раз в день — неприлично, а я хорошо воспитана.

— Весёлая у тебя мама, — пробормотал я себе под нос, перестраиваясь в самую крайнюю полосу движения и сбавляя скорость до скорости ползущей на костылях черепахи. — Где сядем?

— Я думаю! — огрызнулась Шела.

— Думай скорее, — тактично посоветовал я, осматриваясь.

— Общая стоянка не подойдёт, гараж закрыт, соваться к центральному входу глупо, — перечисляла она, напряжённо раздумывая.

— А почему на общей стоянке нельзя? — удивился я.

— Мой скутер не имеет цифровой подписи, — быстро пояснила Шела, — а защитные системы стоянки на это быстро отреагируют и поместят нас в стазис-поле до прибытия представителей транспортной инспекции, которым явно понравится твоя рожа. Куда бы нам сесть?..

Я молчал, соображая.

Вдруг на панели управления сбоку замигал зелёным цветом огонёк КомЛинка — системы лазерной направленной связи — одновременно с этим прозвучал вибрирующий тонкий писк, мы с Шелой удивлённо воззрились на него.

— Кому это приспичило? — нерешительно пробормотала она. — Этим типом связи не пользуются уже много лет…

— Не знаю, — помотал я головой, останавливая скутер и убирая руку с шарика управления.

Писк повторился, вслед за ним в воздухе справа от моей головы у разбитого колпака спроецировалось и замерцало голографическое изображение головы в плаще с тёмным пятном вместо лица, на котором замелькали слова "Object is not recognized".

— Твой скутер полон секретов, — пробормотал я, разобравшись в управлении КомЛником и активируя файерволлы. — Вот и лазерную связь с голографической проекцией совместили…

Убедившись в том, что маскирующие экраны включились, я коснулся пальцем клавиши активации связи, чуть придавил её, не решаясь, потом встряхнулся, мысленно взял себя за шкирку и надавил на клавишу до упора, изображение головы тотчас задёргалось, вместо капюшона появилась кепка, подбородок укоротился, и я с удовольствием уставился на знакомые черты.

— Защиту поставил? Ага, ещё и маскировку… Молодец! Я тебя сейчас вижу на своём сканере, поэтому скажу коротко: на стоянку не лезь, в гараж не лезь и даже в парке у нас не пробуй траву притоптать — везде тебя ждёт с распростёртыми объятиями наша улыбающаяся охрана.

— И где же мне схорониться? — меня распирал смех от быстрой серьёзной речи нашего обычно говорливого пингвинчика.

— Можешь залететь в душевую, она как раз расположена в торце здания, там где тебя не заметят камеры слежения.

— То есть? — не понял я.

— Чего ты не понял? Не знаешь, где душевая? Или где торец здания?

— Что значит "залететь в душевую"?

— Через окно, курьер, через окно. Я вижу, ты на шахтном скутере висишь между небом и землёй. Ну так почешись и залетай к нам на огонёк. Только лети быстро — я смогу на твоём маршруте отключить камеры, но всего на секунду и только последовательно. Магнитный ускоритель тебе поможет с нашими стенами справиться.

— Что прямо так внутрь? — оторопел я. — Целиком?

— Можешь по частям, — разрешил Кузьма и отключился.

— Ну и ну, — помотал я головой.

— Кто это? — полюбопытствовала доселе молчавшая Шела.

— А ты не знаешь? — удивлению моему не было границ.

— Если б знала, то не спрашивала бы, наверное, — сердито фыркнула она.

"Не знать нашего Кузьму?! Да быть такого не может! Она меня разыгрывает? Ну точно разыгрывает! Как можно не знать самого говорливого инженера на свете?! Ну тогда и я тебя разыграю…".

— Цербер один местный, — бросил я, разглядывая здание фирмы и прикидывая, насколько сумасшедшим было предложение Кузьмы. Учитывая, что вариантов было очень мало, не принимать его во внимание было нельзя. Но как, интересно, подобраться к душевой?! — Он мне в ларст когда-то продулся на крупную сумму, так я вместо денег взял с него торжественную клятву, что после смерти он станет моим верным рабом. Видимо, старается долг вернуть сейчас, при жизни, чтобы потом не отрабатывать.

— Трепло, — Шела улыбнулась. — А ты, наверное, жульничал как всегда.

— Ларст — высокоинтеллектуальная игра, — начал я торжественно, — жульничать в ней — значит поставить по удар, под сомнение честь своего оппонента, его мастерство, его… — я помолчал и честно признался: — Просто, если ты дурак и лох, то нечего садиться играть с актёром. Вся наша жизнь крутится вокруг сцены, выпивки, женщин и карт — в этих делах мы фору дадим кому угодно.

— Какая прелесть, — промурлыкала Шела, — специалист ты мой по бабам…

Её нежные пальцы коснулись моего плеча, а потом хищно сдавили так, что я аж белого света не взвидел и засипел сквозь мгновенно проступившие слёзы.

— Ты думаешь, я поверю, что ты спал один, когда меня дома не было?! — прошипела она ангельским голоском, за которым слышались грозовой рёв и рокот приближающихся молний.

— Можешь не верить, но так оно и было, — прохрипел я, с трудом борясь с болью — плечо горело диким огнём, пальцы Шелы будто выдавливали из него соки. — Я правду говорю!

— Ладно, пока поверю, — Шела убрала руку, и я с облегчением вздохнул — ну и горазда же она драться! — Ты только поумерь своё хвастовство.

— Это вовсе не хвастовство, — возразил я, — а расхожая истина. Ладно, буду отныне сам себя ругать.

— Поехали, — посоветовала она, не обращая внимания на мои жалкие потуги пошутить — видать, здорово рассердилась, обычно она на мою бренную плоть покушается в иной обстановке.

— Куда? — ляпнул я.

— Как посоветовал тебе твой… "цербер". Давай уже! Долго мы тут висеть будем?

— Ну ладно, — пожал я плечами, положил руку на шарик управления и со старта дал половину мощности.

Скутер скакнул вперёд как необъезженный конь, промчался мимо двух недовольно загудевших флаеров, нырнул вниз и понёсся на полной скорости, которую я выдавал постепенно, ориентируясь по памяти и вспоминая, в каких именно укромных уголках Старик когда-то разместил наружные камеры.

— Давно пора, — раздался в выключенном КомЛинке голос Кузьмы. Он что, волшебник, что ли?! — Смотри, я буду последовательно отключать камеры на твоём пути. Промежуток времени — всего полсекунды, больше, увы, никак — заметят. Жмись к стенам и к земле, тогда окажешься практически в "мёртвом" секторе обзора. Понял? Да и ещё! Как освободишься, заскочи ко мне. Окей?