Владислав Покровский - Курьер

- А, Преображенский... - хмуро буркнул Капитошкин, выйдя из кабинета и посмотрев на меня. Чертовски не понравился мне этот взгляд! Так, наверное, знаменитый Павлов смотрел на подготовленных к операциям лабораторных крыс. - Скажите мне, Андрей, почему всегда с вами у меня связано большинство проблем и крупные расходы на лекарства от головной боли?

"О, Триединый, опять что ли начинается?!".

- Не знаю, Зизольдий Гурабанович, - промямлил я, пытаясь собраться с мыслями. - Сам пытаюсь в этом разобраться, но пока что не выходит...

- Сам, сам... - проворчал он. - Знаю, что не выходит. У меня тоже, между прочим, хотя я в этом деле побольше твоего работаю...

Капитошкин вздохнул и прислонился к стене, засунув руки в карманы и закрыв глаза.

- Преображенский, скажи мне на милость: каким образом ты мог раздвоиться и прикончить Ковалёва?

- Зазиольдий Гурабанович, я не делал этого! - возопил я в отчаянии. - В конце концов нужны же доказательства! Вы же сами мне звонили, видели, что я дома, занимаюсь своими делами! Ну какое раздвоение?! Какое убийство?!

- Не ори... орёл! - прикрикнул он строго и вздохнул. - Я сам прекрасно помню, что ты тогда стоял в переднике и с ножом в руках, но... Аналитики Центра потребовали всю информацию, в том числе и снимки последних фрагментов памяти Дегтярева и Ковалёва.

- И? - я напрягся в ожидании ответа.

- Видения Дегтярева нечётки, как будто он смотрел на всё это через завесу дыма или тумана, особо не разобрать, вдобавок они отрывочны. Видно силуэт, да-да, тот самый субъект в "чёрном", частично видно лицо, детали фигуры, но... Угол зрения неудачный: все детали закрывает фигура Ковалёва, опять же нечёткость, размытость... Аластор провёл корректировку, лицо видно несколько лучше, могу тебя "обрадовать" - чем-то оно похоже на твоё.

Я замер как громом поражённый. Вот это да! Бывают же в жизни сюрпризы...

- Более детальную информацию мог бы дать снимок памяти Ковалёва, - спокойно продолжал Старик, не открывая глаз, - однако сделать его, м-м-м... как бы несколько затруднительно.

- Почему? - выдавил я.

- Ты убийца и ты не знаешь? - Капитошкин даже глаза открыл и посмотрел на меня в деланном удивлении. - Ладно, ладно - шучу! - успокоил он меня, видя, наверное, как краска ярости и гнева заливает моё лицо. - Ковалёва добили выстрелом в голову, у него множественные очень серьёзные ожоги по всему телу, очень тяжёлые ранения и переломы, а также обширная кровопотеря. Элана, когда его к ней доставили на осмотр для заключения, в обморок упала.

- Значит, всё-таки именно я его убил, - пробормотал я, погружаясь с головой в море отчаянья. - И снимок памяти Дегтярева - прямое тому доказательство.

"Великий Космос, как же я всё-таки сумел раздвоиться?!".

- Снимок памяти не может быть доказательством, Андрей, - вздохнул Капитошкин, отклеился от стены и посмотрел на меня. - Уликой - да, но не доказательством. Чему тебя вообще учили в твоих институтах? Мой звонок и разговор с тобой, а также данные о времени этого - вот твоё алиби в этом деле, и молись, чтобы со мной маразм не случился, и я не удалил эти данные, иначе влип ты, очкарик.

- Молюсь, - искренне ответил я, внутренне удивляясь, насколько же этот грозный представитель армии бубнящих и ворчащих изменился. Или он просто прикидывался всё это время? Да нет, скорее эти перемены как приступ болезни временны. - Зизольдий Гурабанович, а...

- Так, стоп! - поднял он ладонь, и я заткнулся. - Не сейчас! Я же говорил уже: ты одна большая проблема на мою голову, Преображенский. Ты с утра уже торчишь у кабинета?

- Ну да, - растерянно ответил я.

- Прекрасно! - всплеснул он руками. - Как раз с утра ко мне заявился Побережный и изъявил желание уволиться, а ты понимаешь, что это означает для фирмы? - он повернулся ко мне, сгрёб меня за ворот куртки и потряс, при этом его лицо перекосилось, и я прикрыл глаза, опасаясь меткого плевка. - Понимаешь?! - гаркнул он, и я понял, что зря, собственно, умывался. - Я его час отговаривал, убеждал, теперь он хочет, чтобы я обсудил этот вопрос с его отцом, а значит впереди внеочередное совещание, опять будет куча ненужных вопрос, куча любезностей и подарков. Ты не мог позже прийти, Преображенский?! Чтоб тебя в чёрную дыру засосало, никогда бы не подумал, что могу это сказать, но почему ты не опоздал?! Почему именно сегодня ты припёрся даже немного раньше, чем надо?! - взмахнул он кулаком, подчёркивая свои слова.

- Давайте график составим, чтоб я знал, когда мне можно и нужно опаздывать, - невинно возразил я.

- Иди ты... - фыркнул он раздражённо и отпустил меня. - Сегодня тебе работы нет, вот и иди, пообщайся с Аластором, давно ты ему что-то в воротник не плакался и не сморкался.

- Слушаюсь, - отчеканил я, выпрямляясь и отдавая честь.

Капитошкин посмотрел на меня, как-то безнадёжно покачал головой, печально вздохнул и, обернувшись к двери кабинета, закрыл её и запечатал, коснувшись подушечкой мизинца крохотного пятнышка ДНК-распознавателя. Толкнув дверь и убедившись, что она надёжно закрыта, Старик обернулся и посмотрел на меня, скептически поджав губы.

- Преображенский, скажи мне на милость, почему природа одарила тебя неплохими мозгами, но вот только пользуешься ты ими лишь в редких случаях, когда нужно позарез фирму наказать на лишнюю тысячу кредитов?

Я замычал, простецки пожимая плечами, и задумчиво почесал в затылке - дескать, нам, великовозрастным сельским дебилам, невдомёк.

- Значит, так, - палец Капитошкина обрекающе уткнулся мне в грудь, - срок предоставления всей информации аналитикам Центра три дня. До этого надо будет разобраться со снимком памяти и ещё кое-какими данными. Будь наготове: сегодня или завтра тебя, меня и Аластора ждёт визит к Директору, там все вместе попробуем выяснить, как дальше быть. Ясно?

- Да, Зизольдий Гурабанович, - кивнул я, и он, успокоившись, вздохнул.

- Аластора не дёргай пока, я ему сам про визит к Директору сообщу, когда всё будет готово - негоже его от работы отвлекать. Понял?

- Да, Зизольдий Гурабанович, - повторил я терпеливо.

- Точно понял? - нахмурился он.

Я кивнул, и Капитошкин развернулся и побрёл прочь от меня по коридору, ссутулив спину и засунув руки в карманы - переход между двумя совершенно разными личностями и типами характера и поведения был столь разителен, что я с уважением покачал головой, и даже от удивления позабыл о деле, о котором мне вчера напомнила Шела и о котором собирался пошушукаться со Стариком, пока с утра он добр и всемогущ. Не знаю, откуда у Старика такая школа взялась, но результаты её работы налицо: я уже всё больше начинал склоняться к собственной версии, что наш штатный старый отечественного производства консервированный лосось - хороший игрок и актёр, который мастерски играет свои роли.