Array Коллектив авторов - Хищник. Если его можно ранить

Такой боли он никогда не испытывал. Такой боли он даже не представлял. Он упал. От удара у него помутился рассудок. Мир вокруг завертелся. Хирото оставалось лишь держаться. Но что-то еще было не так. Отчаянный, одурманенный, он поднял руку, ощупал две глубокие раны и коснулся пустой глазницы, где еще недавно был его левый глаз. Хирото закричал.

Оставшимся глазом он увидел, как они попытался встать, но его сломанная нога подогнулась. В своей жизни Хирото видел, как умирает множество зверей. Что-то в движениях они подсказало охотнику, что демон тоже на пороге смерти. Хирото понял, что не выживет, но теперь он знал, что и его противник долго не протянет. Демон пополз к нему. Хирото попытался встать, но тело не слушалось его. Ему оставалось лишь ползти назад.

– Охотник! – воскликнул очнувшийся Нобуо.

Он был слишком далеко, чтобы успеть вовремя, но он что-то швырнул.

К счастью, меч Нобуо был еще в ножнах, потому что он упал прямо на колени Хирото.

Демон нависал над ним, держа руку с двойным клинком прямо над его сердцем. Хирото выхватил меч и нанес быстрый удар.

Катана рассекла грудь демона пополам. Зеленая кровь дугой брызнула на деревья. Противники на мгновение замерли – лицом к лицу, изуродованное человеческое прямо под металлическим… Демон дернулся. Сдвоенный клинок опустился и выпал у него из руки. Демону Трех Искр, они Аокигахары настал конец.

Ослепленный болью, Хирото все равно рассмеялся. Лето смерти кончилось. Охота прошла хорошо.

С трудом переставляя ноги, они вышли на опушку, где Асикага Мотокане прятался в стволе сухого дерева.

– Вы живы! Он мертв? – спросил он, медленно вылезая.

Лицо Хирото держалось на грубых швах и запекшейся крови, а от недостатка объемного зрения его мутило. Он был не в настроении разговаривать, поэтому пошел дальше.

– Вы прятались здесь всю ночь? – спросил Нобуо.

– Да. И был совсем один! От таких телохранителей, как ты, никакого толку!

Хирото даже не оглянулся, когда Нобуо выхватил меч из ножен. Раздался чавкающий звук, а затем голова чиновника глухо ударилась о камни. Чуть погодя молодой самурай догнал Хирото, вытирая катану о грязный рукав.

– Скажем сёгуну, что нам очень жаль, но больше никто не выжил.

– Да, нам ужасно жаль.

Насу Хирото опустился на колени перед сёгуном, которому уже доложили о произошедшем. Грандиозный трофей, который Хирото добыл для Минамото Ёритомо, лежал перед ними на полу. Теперь они остались одни. Сёгун отослал всех прочь, чтобы поговорить с Хирото наедине.

– Тебе идет повязка, Хирото. Чем ты собираешься заняться теперь?

– Если вы не казните меня за давнее дезертирство, я подумаю, что делать дальше.

– Когда мы говорили в последний раз, я кое-что о тебе понял. Другие самураи всю жизнь стараются носить маску, которая не выдает их страха, показывает их приверженность битве и прячет их истинную слабость. Но в твоем случае это не маска. Ты чувствуешь себя живым лишь тогда, когда охотишься на зверя, способного лишить тебя жизни. Другая добыча тебя не устраивает.

Хирото кивнул. Сёгун был поистине мудр.

– Меня вдохновил твой рассказ. Думаю, он дал мне ответ на вопрос, который мучил меня последние несколько лет, – сёгун наклонился и взял в руки маску демона. – Мы многому можем научиться у они Аокигахары. Невидимости. Расчетливости. Умению прятаться у всех на виду, а затем нападать с безжалостной яростью, заставляя противника дрожать от страха… Это непревзойденный убийца.

– Он испугает и самого смелого самурая.

– Верно. Что, если я предложу тебе возможность больше никогда не скучать? Отправиться на охоту, которая никогда не кончится?

– Я заинтригован.

– У сёгуната много врагов, и все они опасны. Зачастую политические интересы не позволяют мне разобраться с ними напрямую. Демон дал мне ответ. Мне нужны невидимые убийцы, которые следуют примеру этого чудища и во всем на него ориентируются. Убийцы, которые готовы вести тайную войну, презираемую большинством самураев, – сёгун заглянул в пустые глазницы маски. – Иными словами, мне нужны люди, которые будут сражаться, как демоны.

Хирото почувствовал возбуждение.

– Подобное дело должно вестись в атмосфере полнейшей секретности.

– Это будут тайные агенты, синоби-но-моно. Подражая они Аокигахары, они будут нести смерть врагам Японии. Ты построишь для меня такую организацию, Насу Хирото?

– Почту за честь.

И первый ниндзя поклонился первому сёгуну.

Она улыбнулась мне через плечо, когда мы направлялись к ограде и блестящей чуть поодаль воде. Эта улыбка меня очаровала. Само собой, посмотреть, как она перелезает через забор в обтягивающих джинсовых шортах, тоже было приятно, но ее озорная улыбка просто сводила меня с ума. Едва я успел подумать об этом, как меня ослепил белый свет и мне показалось, что пришла моя смерть.

Дальше я увидел мужчину в офицерской форме, который сидел возле моей постели и потягивал чай. Было чертовски холодно, а во сне я, похоже, рассказывал, как в одиннадцать лет случайно приклеил свои пальцы к модели «Спитфайра», которую собирал всю ночь напролет.

Похоже, офицера не особенно интересовала моя история, а стоящий рядом с ним лысый мужчина в толстом сером пальто без каких-либо знаков различия и вовсе казался раздраженным.

– Капитан Мур, командующий спросил вас, какова расчетная дальность действия установленного на вашем самолете радара?

Точно. Теперь понятно. Сознание постепенно возвращалось ко мне. Я делал облет крохотного кусочка Восточно-Сибирского моря, потому что спутник засек инфракрасную вспышку и мы получили странный сейсмический сигнал.

Видимо, в какой-то момент меня сбили, хотя сбить SR-71 весьма и весьма тяжело. Вполне вероятно, его и вовсе сбили впервые. Вот черт. Впрочем, я не помнил никакого удара – была только яркая вспышка, после которой все приборы разом решили отдохнуть. После этого… Не знаю точно, когда я катапультировался, но подозреваю, моя птичка летела по направлению к морю Лаптевых – а значит, русским было непросто ее спасти. Надеюсь.

Не помню, упал я в воду или на землю, но теперь все тело болело и я готов был поспорить, что приземлился на груду самых острых камней во всей России-матушке.

Командующий сказал что-то по-русски, но слишком быстро – мне было трудно его понять. То есть, конечно, я был в состоянии объясняться по-русски и понимать, о чем болтают русские пилоты, когда мы перехватываем их разговоры – обычно о толстых женах из Минска и симпатичных подружках из Москвы, – но не мог уследить за быстрой речью офицера.

Лысый поправил мне капельницу, и я огляделся. Вокруг стояло медицинское оборудование и странные советские приборы, но на больницу это место не походило. Зажимы и фиксаторы напомнили мне те штуки, которые валялись в сарае у дедушки, где он кастрировал быков. Помещение освещали газовые фонари, что в очередной раз заставило меня удивиться странности российского быта.