Леся Яровова - Русская фантастика – 2018. Том 2

«Лазерный резак, – подумал Лосев. – Не сплоховали киберы – настигли на полпути к реактору. Значит, проблема снята, можно поворачивать назад».

Ему показалось странным то, с каким безразличием он встретил смерть своей случайной любовницы. «Как-то не по-людски, – подумал Лосев, пытаясь вызвать в душе хотя бы тень жалости. – Постой-постой… Не по-людски?!»

Он медленно поднял руку – и увидел ответ на все вопросы. На внезапно огрубевшей, отвратительного землистого цвета коже выделялись извилистые лиловые линии. Лосев разглядывал их целую минуту, пытаясь убедить себя, что он завис в кошмарном сне и вот-вот проснется. Потом развернулся и двинулся к выходу.

Первый шаг дался с трудом, второй – еще труднее. Его новая натура противилась тому, что можно так просто взять и уйти, не дойдя до силового отсека считаные метры. Казалось, от самого реактора исходит беззвучный таинственный зов, не подчиниться которому – верх глупости. Он лишал воли, не оставлял выбора.

Не все способны выстоять, узнав жестокую, сокрушительную правду. Лосеву полагалось окаменеть от ужаса, но он по-прежнему не испытывал никаких эмоций. Хоть думай о том, что случилось, хоть не думай – ты уже не человек и никогда им не станешь. И все же что-то заставляло его сопротивляться зову, как будто в этой невидимой глазу борьбе можно было победить.

Третий шаг потребовал невероятных усилий. Ноги словно увязли в зыбучем песке. Поняв, что дальше идти не сможет, Лосев опустился на пол и пополз, продвигаясь вперед короткими рывками.

Ему все-таки удалось добраться до перекрестья, хотя по пути несколько раз хотелось или сдаться, или сдохнуть – уже окончательно. Перевернувшись на спину, он какое-то время разглядывал снующие в воздухе лиловые пушинки. А потом подало голос его второе «я»:

– Ну, чего добился, кретин? Доказал всей Галактике, что обладаешь свободой выбора? Так можешь взять эту свободу и засунуть себе в одно место. Даже сейчас мнишь себя человеком? Забудь. Ты теперь нелюдь и скоро помрешь – симбиоты долго не живут. Если не хочешь загнуться – возвращайся к реактору. Из убогой промежуточной фазы он переведет тебя в высшую.

– …И сделает еще большим монстром, – отозвалось первое «я». – Я не хочу быть монстром. Когда прилетят люди…

– Люди? Жалкие слабые существа… Не все ли равно, что с ними будет? Иди к реактору, и тебе станет хорошо. Лучше, чем было с Алицией.

В аргументах второго «я» был резон, но Лосев уже все для себя решил. Сосредоточившись, он после короткой, но яростной борьбы заставил циничный внутренний голос заткнуться.

Теперь надо было спешить. Все симбиоты вели себя как автоматы с жестко заданной программой. Видимо, короткое время после «воскрешения» они сохраняли пресловутую свободу выбора, затем новая натура взяла верх, а зов-искуситель окончательно отнял волю. Сам Лосев находился в переходной стадии: еще не марионетка, но мозг уже освободился от чувств, а сознание постепенно гасло, растворяясь в нарастающем отупении. Видимо, до момента, когда он должен был превратиться в нерассуждающую машину, осталось всего ничего.

Лосев хотел вызвать киберов голосом, но вместо слов выдавил из себя только невнятный звук, похожий на всхлип. Тот самый, который еще в прошлой жизни слышал от Мориты. Тогда он перевел дистанционник в мануальный режим. Затем приказал ремонтникам намертво заделать вход в силовой отсек и укрепить его стены, заключив реактор в неприступную крепость. Такую, чтобы выдержала нашествие любых выходцев с того света, даже если на планете водятся существа размером со слона…

Некоторое время он пытался поймать ускользающую мысль: наверное, корабль с Земли уже в пути, и надо оставить экипажу хотя бы краткий отчет о природе симбиотов. Но волна отупения смыла эту мысль, и Лосев переключился на другую. Ту, которую должен был довести до воплощения во что бы то ни стало.

Он вызвал наружников и ознакомил их с новым объектом, подлежащим ликвидации. Когда «убойная команда» подтвердила получение приказа зелеными огоньками, ему показалось, будто слегка кольнуло в груди – там, где еще недавно билось сердце. Но, наверное, только показалось…

Грег пропал на второй день. Лора с Танькой пошли в магазин, взяв пса с собой. Лора – сеструха моя, Танька – племянница семилетняя. Привязали его, как водится, возле магазина – ничего не произошло, вышли с покупками – Грег на месте. А уже потом, когда шли к дому, на минуту потеряли Грега из вида – и нет его. А Грег, надо сказать, пес жутко дисциплинированный, далеко от хозяев не отходит, не несется через весь квартал понюхать новую собачью задницу и на команду «ко мне!» прибывает, как новобранец. Ну и что, что Лорка ему не хозяйка? Она моя сестра, Грег ее знает и слушается со щенячьего возраста… Так что с ним явно что-то случилось. Сбежать он не мог, попасть в зубы другому кобелю – тоже вряд ли, ибо сам велик и отважен. Это не мопс какой-нибудь, которого каждая дворняга норовит за хивок оттаскать – это сибирский хаски, причем, как сказали в собаководстве, очень крупный: вес под тридцать кило, в холке – максимум для породы – шестьдесят см. Так что если только какая-нибудь московская сторожевая могла на него покуситься, но таких монстров без намордников не выпускают. Попал под машину? Исключено – слишком умен и внимателен. В общем, я бродил по двору – маневрируя меж панельными однотипками – второй час, и никакой разумной причины пропажи своего питомца найти не мог. В голодные девяностые, случалось, бомжи отлавливали бесхозных собак, чтобы съесть – но Грег не дастся, это точно. Скорее от бомжа отъест кусочек. Ловцы? Может быть, но как, если Лора сказала – она никогда не обманет – отвернулись всего на минуту. Что же, служба отлова на цыпочках подкралась, цап сачком собаку с ошейником и бежать? Ни машина рядом не останавливалась, ни людей не появлялось? Что-то тоже мало верится, хотя, пожалуй, остается единственным вариантом. Или просто кто-то запасся снотворным, большим сачком и решил себе прикарманить красавца Грега. Только это утопия – он же проснется. Он же сбежит. На цепь посадят? Дешевле крупного двортерьера как цепного держать, чем породистого хаски. Итак, ловцы… Значит, вернусь домой, возьму их адрес-телефон и поеду выкупать, или как там у них делается. Спасать, в общем.

Мысль о том, что в службе отлова с ним церемониться не будут, ускоряла. Да и темнеет уже, а сегодня, как-никак, тридцать первое. Будет чудо, если я кого-нибудь там вообще застану, кроме сторожа. «Хотя, – думал я, – и то чудо уже, что они в последний день года за бродячими псами гоняются. Тоже мне – трудоголики». Я поднялся на лифте на восьмой Лоркин этаж, с порога крикнул «пусто», сбросил боты и, отогнав Таньку с Гавром от компа, выскочил в сеть. Получив адрес, побежал на стоянку за Лоркиной «окушкой».