Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

С вершины нам открывается впадина, голубая и слегка дымчатая. Отсюда кажется, что наши гидровулканы, темнеющие вдали, как толпа гномов в колпаках, находятся где-то далеко-далеко, почти на краю земли. Всегда сначала не верится, что пройдешь такой дальний путь. Но так только кажется.

Мы уже порядком запарились, и рюкзаки стали вдвое тяжелей, когда вокруг нас как-то незаметно столпились высокие и мрачноватые холмы.

У первого холма мы сбрасываем на землю рюкзаки, вздохнув облегченно. Ходим вокруг него. Местами под ногами хлюпает вода и жидкая глина. Склон влажный, весь зарос травами. К одному его боку прижался крохотный холмик, на котором торчат высокие тростники с пушистыми метелочками, и среди них пылают ярко плоды шиповника.

Мы выбираем сухое местечко для ночлега. Осматриваем весь бугор. На вершине его — небольшое болотце, сплошь заросшее высоченным, в два человеческих роста, тростником. По краям болотца отпечатки двойных копытец сайгаков. Мы рубим ножами тростники себе на подстилку.

Я решил на всякий случай сплести из тростника небольшой плетень для защиты от ветра. Володя усмехается:

— Прилетят утром летчики, увидят и скажут потом, что подобрали нас под забором.

Мы заползаем в спальные мешки и, согревшись, засыпаем крепко и надолго.

Утро великолепное! Полная тишина. Небо удивительно чистой голубизны. Над самой линией горизонта неведомым цветком качается нежно-розовое солнце. Все вокруг необыкновенно свежее и молодое, будто мир только что создан.

Спальные мешки за ночь обросли инеем, как белой пушистой травой.

Закусив и навьючившись, мы направляемся в сторону нашего лагеря, пересекая зону гидровулканов. Идем от одного к другому. Берем для анализа воду, осматриваем склоны и вершинки. Гидровулканы обычно не выше пятиэтажного дома. На склонах встречаются маленькие бугорочки. Наверное, из них тоже временами выбиваются роднички. А на вершинах некоторых высоких бугров из небольших озер стекают по склонам ручьи. Еще ниже белеют корочки соли.

На склонах встречаются россыпи песка, вытекающего вместе с водой из жерла. Из года в год выносит вода то песок, то грязь и откладывает все это на склонах.

Незаметно для себя, исподволь я выстраиваю свои соображения в определенном порядке, чтобы понять происхождение этих холмиков. Для понимания природы заочного знакомства недостаточно. Надо видеть, ощущать, чувствовать всем своим существом.

На склоне высокого холма идеально круглое возвышение, будто специально кто-то насыпал и разровнял круглую площадку. Мы обходим ее и взбираемся наверх. Глиняное блюдце почти до краев заполнено голубоватой жижей. С опаской ступаем на нее. Под ногами будто мягкий пружинный диван. Володя копнул несколько раз лопатой. Выступила зеленовато-голубая текучая глина. Ямка быстро заплыла.

Невдалеке обнаруживаем еще два таких же блюдца. По-видимому, через них время от времени выдавливается, как паста из тюбика, под напором воды глинистая жижа. Так выдавливается из настоящих вулканов расплавленная магма.

Переходя от вулканчика к вулканчику, мы постепенно приближаемся к границе песков.

Вдруг Володя машет рукой. Нас нагоняет самолет. Летит низко, — значит, летчики побывали в нашей палатке, прочли записку и решили помочь нам поскорее добраться до лагеря. И как только они ухитрились сразу отыскать нас среди этих бесчисленных гидровулканов?

…Хорошо иногда побыть вдали от людей, в тишине, да еще заниматься интересной работой. Недаром когда-то мудрецы уединялись в пустыне. Здесь так просторно, светло и чисто, что и в голову начинают приходить простые и светлые мысли…

По правде сказать, никаких особых мыслей у меня не было. Приходилось работать, брести с увесистым рюкзаком-горбом. Занятие не для мудреца. А может быть, и в этом есть какая-то глубокая, не сразу понимаемая мудрость?

Едем на автомашине к центру Мынбулакской впадины.

Среди высоких песчаных гряд темнеет озерцо. Самое настоящее небольшое озеро с прозрачной вкусной водой, с высоким тростником и следами кабанов, сайгаков и волков по берегам. Окаймляет воду плоская засоленная терраса.

Подойдя к самой воде, замечаем, что посреди озера возвышается остров, сплошь заросший тростником.

Вброд шлепаем к острову. С его плоской вершины стекают ручьи. Они-то и вынесли сюда из-под земли песок, которым сложен остров. Значит, здесь гидровулкан!

Мы целый день проводим возле озера. Оно помогает нам понять возможную судьбу Мынбулакской впадины.

Гцдровулканы двуличны. Сначала они делают очень полезное дело: дают пустыне воду. По ним, как из открытых водопроводных кранов, бьет, поднимаясь снизу, хорошая подземная вода. Вокруг кипит жизнь.

Но это только сначала. Уже сейчас вокруг нашего озера белый, как снег, и такой же безжизненный налет соли. Вода по берегам сильно испаряется. Откладывается соль. Выходит, подземная вода сначала приносит пользу, а со временем постепенно оборачивается бедой: засоляет землю. Может быть, поэтому казахи дали этому белому озеру имя Караколь — «черное озеро», мрачное, безжизненное, бесплодное. Вокруг черного озера белым-бело. Это цвет гибели для растений.

Самое интересное ждало нас за озером Караколь. Перевалив через песчаную гряду, мы увидели котловину с плоским дном. В центре ее ярко белеют на солнце большие круги — необычайный узор. Ничего подобного нам никогда не приходилось видеть.

Дно котловины сплошь покрыто илом. Ноги затягивает в него. Мы рискуем потерять сапоги, а то — как знать? — и свою жизнь.

Посуху огибаем котловину, находим подходящее место. Здесь от берега тянутся к середине плоские и круглые лепешки соли. По ним добираемся до белых загадочных кругов. Это котлы. Белые неглубокие соляные воронки, похожие на сковороды для великанов. Дно и борта у них из плотной корки соли. А по краям, как белая пена, застыли клубы пористых пушистых солей.

Все проясняется. На дне озерной котловины выбиваются из-под земли родники. Здесь пески, содержащие артезианские воды, лежат прямо у поверхности. Подземные воды выбиваются вверх, к солнцу. Тут они попадают в такую жару и сушь, что сразу же испаряются.

Подобие каши в кастрюле. Сверху каша вся в мелких оспинках. По ним снизу поднимаются струйки воды и пара. А здесь вместо каши песок, и жар не снизу, а сверху. В подземной воде содержится немало соли. Она и осаждается в воронках.

Каждое утро я привычно наблюдаю звездную россыпь на склонах. Мысленно приближаюсь к ним, вижу кристаллы гипса, как бы осколки стекла.

Но почему эти земные звезды… точнее, пожалуй, эти зеркальца, почему эти яркие лучи тревожат сердце, заставляют думать о них? Разве мало для меня ощущения тайны, мало прекрасного видения, радующего сердце? Не потому ли, что «самого главного не увидишь глазами», как говорил мудрый Лис в сказке «Маленький принц»?