Евгений Винников - На суше и на море. 1976. Выпуск 16

— Как же это тебя угораздило провалиться? — спросил я Тимофея, когда наконец он оказался наверху. — Ведь сам же предупреждал меня, что это «обмани-река».

— Сам не снай. Все время твоим слетам ходи, — и он показал на лыжню.

И верно, мои следы были видны и с той и с другой стороны промоины. Как же это? Я тяжелее ороча и не провалился? Но, присмотревшись внимательнее, я понял, в чем дело.

— Так ведь это мои вчерашние следы! Сегодня я здесь не проходил, прошел стороной за рябчиками. Любопытно! Значит, если бы я сегодня шел по своему следу, тоже провалился бы. Но как же мне удалось пройти здесь вчера?

— Моя говори: худой река, «обмани-река», — и, показав на свою мокрую одежду и обувь, добавил: — Ната чум ходи. Суши ната.

— Да, да, пошли быстрей! Только осторожней и подальше друг от друга, чтобы не провалиться сразу обоим, — и я быстро двинулся вперед.

Возвращаясь, я продолжал размышлять над тем, почему вчера лед выдержал, а сегодня обрушился? Вдруг простая и ясная догадка осенила меня, и я невольно остановился.

— Постой! Постой! — закричал я. — Знаешь, в чем дело? Я здесь вчера когда ходил? В полдень. А в это время был прилив и вода подпирала лед снизу. А теперь утро — уровень воды ниже. Лед всей массой висит, не имея опоры. Небольшая нагрузка — и он не выдержал.

— Моя не понимай так. Моя знай — провалиса мозна и в обет.

Я задумался.

— Да, верно. Можно провалиться и во время прилива. Ведь лед на реке держится между берегами на том уровне, которого достигла река в момент наивысшего подъема воды. В последующие дни уровень прилива снижается. Значит, надо узнать, когда был максимальный прилив, и определить, в какой фазе находилась луна в это время. А тогда уже по нынешней фазе луны можно судить об уровне прилива. Но безопаснее всего, Тимофей, как можно меньше ходить по льду этой «обмани-реки». Особенно надо избегать одиночных прогулок.

— Я знай. Эта река всекта обмани. Сдесь люди ранее тони.

Когда мы пришли в наше жилище, ороч достал из котомки запасные олочи и пучок травы. Через несколько минут он уже был в сухой обуви. Раздевшись, залез на полати над печкой, которую я раскочегарил докрасна, и укрылся моим полушубком. Выпив котелок крепкого горячего чая, он скоро уснул.

Я пошел побродить по окрестностям, так как охота на лосей сорвалась. За нашим сараем, у самого подножия сопки, стоял шалаш из веток. Здесь осенью рыбаки коптили рыбу. К шалашу и шли крупные следы. Опять росомаха! След тянулся от побережья. Вчера, когда я проходил здесь, его не было. Значит, росомаха сопровождает нас с самого начала пути. Преследование — ее излюбленный, если не единственный способ охоты. Для нас она, конечно, не опасна. Росомаха может напасть только на ослабевшего, беззащитного человека. А ходит она по следам человека так же, как по следам медведя или тигра, подбирая после них остатки пищи. Но если что плохо лежит, она непременно стащит, чуть ли не из-под носа. Поэтому, если близ лагеря появилась росомаха, прячь все понадежнее. Лучше всего съестное подвесить таким образом, чтобы нельзя было достать и с дерева, ведь по деревьям этот хищник хорошо лазает. Но то, что попало ей в зубы, даже несъедобное, она разорвет и растащит. Пожалуй, это самый осторожный и хитрый зверь в тайге. Увидеть ее удается редко, и то лишь издалека. Так произошло и на этот раз. Поднявшись на увал, я услышал впереди в распадке тявканье. Оно не походило на лисье. «Любопытно, что за зверь подает голос?» — подумал я и пошел на звук к вершине сопки. Противоположный ее склон был крут, и сверху хорошо просматривалась широкая падь, поросшая нечастыми ивами и ольхой, а по отрогам — кустарниковой березой и бересклетом. Среди кустов мелькал силуэт крупного зверя. Он кружил в кустах, иногда останавливался, вытягивал голову, принюхиваясь к ветру. Изредка взлаивал и снова кружил. Когда зверь вышел на открытое место, я сразу узнал росомаху. Она охотилась на зайца. Способ ее охоты на этого зверька довольно оригинален и прост. Догнать зайца нелегко, и лисице это не часто удается, а крупной и тяжелой росомахе — и подавно. Поэтому по следам, оставленным зайцем ночью на «жировке», она находит его и начинает упорно преследовать. Взявши след, она будет идти только по нему, не соблазняясь даже выскочившими из-под носа другими зайцами: она не способна соперничать с ними Б беге.

Идя же но следу одного зайца, изредка тявкая, она не дает ему отдыха и времени на кормежку и будет гнать его сутки и двое, до тех пор, пока он, вконец обессиленный, не ляжет. У зайца наступает как бы шок, и тут росомаха его берет. Такой- способ охоты требует терпения и выносливости.

На следующее утро мы вышли в том же направлении, что и вчера, но были предельно осторожны. Следы сохатых вели нас в глубь материка. Километров через десять над тайгой засверкали вдали снежные вершины гор. Стало ясно, что лосей нам не догнать. Они. уходили к водоразделу на ягельники, а следы были двухдневной давности. Пришлось вернуться, оставив надежду на пополнение наших продовольственных запасов лосиным мясом.

Уже месяц продолжается наше путешествие. Нами пройдено больше половины намеченного пути, две трети работы по учету фауны выполнено. До конечного пункта осталось полсотни километров, не считая-поворотов на учетные маршруты и контрольные площадки.

— Как считаешь, Тимофей, сколько дней нужно нам чистого хода, не считая задержек, до первой встречи с людьми?

— День шесь.

— Ну а если пойти налегке, имея только запас необходимых продуктов?

— Пять дни ходи мозна.

— Тогда, палатку и печку я оставлю, они мне за месяц изрядно натерли плечи. А пять-шесть суток будем ночевать у костра.

— Костер спи плохо. Палатка, печка — спи хоросо, — не глядя, на меня, сказал Тимофей.

— Конечно, с палаткой и печкой лучше. Но ты же видишь, целый месяц-я-тащу на себе больше двух пудов груза. А у костра, без палатки и печки, мне труднее, чем тебе: ведь ты с детства привык к ночевкам в тайге. Так тебе ли горевать? Давай-ка продолжим наш путь с более легкой поклажей.

Мы взяли с собой запас продуктов на пять суток да необходимую мелочь, что могла понадобиться для починки одежды, обуви, ремонта лыж, а также оружие. Кроме того, я взял фотоаппарат, бинокль и полевую сумку. Все остальное мы оставили на Серебрянке.

Пройдя между скальным берегом и отдельно стоявшим-утесом, как через гигантские фантастические ворота, мы, обогнув мыс, сразу же встретились с «непроходом», и снова началось балансирование на краю бездны.

Когда мы прошли километров шесть вдоль сплошной, каменной стены по ледяному карнизу над морем, слева в скалах появилась небольшая расщелина. Полдень давно минул, но до вечера было еще далеко. Поэтому меня удивило, что ороч сказал:.