Николай Димчевский - На суше и на море. 1973. Выпуск 13

Менеджер все еще крутил ручку настройки.

— Что это значит, вы, идиот? — задыхался Гарольд. — Частота налажена, я связался с Коморами.

— Дайте ему разок в челюсть, — сказал Болден, не оборачиваясь.

Алин наклонилась над ним, в ее глазах были радость и триумф, она поводила перед его носом вновь обретенным пистолетом.

— Дельце приняло другой оборот, мсье.

— Чепуха! — он рванулся в своих путах. — Развяжи меня, я вас пальцем не трону. А твою игрушку я бы тебе и так вернул, она мне больше не нужна. Через несколько часов мы уже отплывем на Коморы.

— В Диего-Суарес, — уточнил Болден. — Фирма вовсе не собирается трубить на весь мир о своей неудаче. Ваш идиотский сигнал бедствия вам дорого обойдется, юноша, это открытая работа на конкурентов, как и многое другое за последние дни.

— Не построй я ветряк, вы бы через неделю загнулись от отравления алкоголем. Развяжите меня!

— Вы не в своем уме и не отвечаете за свои поступки, — Болден закурил сигарету. — А остальное определит армейский невропатолог в Диего-Суаресе.

Алин со смешком отвернулась от Гарольда и снова подошла к Болдену.

«1:0 в пользу руководства фирмы. Но я сам виноват. Должен был знать, что после того, как заработает станция, тут же встанет вопрос: что дальше? Робинзоны снова попали под юрисдикцию цивилизации. С Хокансоном у них бы это не вышло. Он не был гак идиотски наивен, как я».

Болден, кажется, нашел ту частоту, что искал. Он настроил передатчик, сжал в свободной руке микрофон и крикнул:

— Внимание дяди Боба! Здесь Бэйкер два, Бэйкер два. Дядя Боб, ответьте, прием.

В динамике зашелестело. Шеф напряженно вслушивался, ждал ответа. Он явно нервничал, что приходилось ждать.

— В бандитском радио, видно, дело идет не так быстро, как у честных любителей? — съязвил Гарольд.

Болден повторил запрос, наконец динамик затрещал еще громче, послышался голос:

— Дядя Боб для Бэйкера. Слышу вас хорошо. Как с погодой? Давно от вас ничего не имею. Прием.

— Температура упала, идет сильный град, — тут же ответил Болден, бросив удовлетворенный взгляд в сторону удивленно вслушивающегося Гарольда. — Ждем бурю, дядя Боб. Срочно нуждаемся в сухой одежде. Прием.

— Коляска уже катится, Бэйкердва. Поставка начнется немедленно. Конец!

— О’кэй, дядя Боб. Пока!

«Противно. Вот откуда у Болдена его знания техники передачи: он занимался шифрованными экономическими радиодонесениями и рекламными диверсиями. Я с первого момента почувствовал, что он двойной. Но последнее слово еще не сказано, сэр. «FH8BZ» поймала мой сигнал, и теперь друзья не спустят с нас глаз. Пока появится ваш дутый дядя Боб, многое может еще произойти. Если бы у меня были свободны руки…» Гарольд закрыл глаза. Снаружи доносился треск неутомимо вращающихся лопастей ветряка, к этому звуку добавлялось тихое жужжание генератора. «Все-таки я сделал его», — сказал он себе, хотя мысль об этом дала ему мало утешения.

Уже совсем рассвело, когда они услыхали шум моторов. Болден порывисто встал и откатил дверь палатки в сторону. Теперь и Гарольду было видно, что с Коморских островов появился самолет, вот он точно вышел на остров и лег в крутой вираж.

Болден оттеснил Алин от двери. — Оставаться здесь! Мы не имеем к нему отношения, это француз.

— Это первый из десяти, — усмехнулся Гарольд. — Я поднял на ноги весь аэропорт на Гран-Коморо.

— Замолчи, ты… — прорычал шеф.

— Дядя Боб может остаться с носом. Если мы им не покажемся, они подумают, что мы обессилели, и сбросят десант.

Дональд Болден поспешил выскочить наружу и нехотя помахал самолету. Машина стала описывать круги низко над островом, потом из нее вывалился ящик с пестрым парашютом и врезался в песок. «Выходите на 28,2 мегагерц », — было написано на нем большими буквами. Болден снова помахал рукой, медленно вернулся в палатку и настроил станцию на требуемую частоту.

— Если он еще вздумает орать, заткните ему глотку, — приказал он Алин. Она взяла платок и встала около Гарольда.

— Я тебя сразу раскусил, супердетка, — сказал тот. — Пойми, папочка заботится вовсе не о тебе.

Алин хлестнула его по лицу платком, но он даже не дрогнул.

— Алло, «1G5AA», — раздалось из динамика. — Я «FHDXX», машина над вами. Что там, к чертям, с вами стряслось? Прием!

— Алло! — крикнул Болден. — Я вас слышу! А что должно стрястись? И что вы там выплюнули? Прием!

— Ты классный остряк, парень. Развлекал свою компанию игрой в сигнал бедствия и прочее? Это интересно.

— Вы, наверное, ошиблись. Мы не посылали этого сигнала.

— Ну, вот что, шутник, ты нам порядочно задолжал за горючее. Впредь советуем быть поскромнее в своих развлечениях. Вы нам целый день не даете покоя! Собирайте свои вещи и сматывайтесь, здесь область французских интересов. Ясно?

— Послушайте… — начал шеф, но тут Гарольд закричал изо всех сил, взывая о помощи, так что Болден в страхе закрыл микрофон полон куртки. Алин прижала к лицу Гарольда платок, но тот ощутил сквозь ткань ее пальцы и с силой сжал зубы.

Она дико вскрикнула и, падая под кровать, опрокинула ее; стол тоже упал, загремела посуда, Гарольд почувствовал, что от натуги лопнули веревки на груди и на ногах. Он выпустил пальцы Алин, вскочил и оказался как раз против пистолета Болдена. Но он не стал медлить, с силой ударил шефа в голень и, выбежав из палатки, пустился со связанными руками вниз, к подножию холма. Раздался выстрел, но Гарольд остался невредим, наконец он прыгнул в воду между камнями.

Самолет с минуту покружил над островом. Потом он повернул и улетел в западном направлении…

Они вот-вот придут сюда! Гарольд отчаянно пытался перерезать путы об острые коралловые колючки. Но ничего не происходило, от палатки сюда больше не доносилось ни звука, холм казался вымершим, только крылья ветряка неутомимо рассекали воздух, они вырабатывали ток, который теперь никому не был нужен.

Если люди в самолете не были поражены внезапной слепотой, они должны были почувствовать, что на острове что-то неладно.

Веревочные путы на руках стали слабеть, последние нити лопнули. Гарольд зубами снял остатки пеньки, стянул лохмотья и растер затекшие кисти. Так даже животных не связывают. Он осторожно вышел из воды, нашел укромное местечко под одной из скал и стянул с себя мокрую одежду.

«Болден не рискнет спуститься сюда, он трус. Ведь я мог бы лежать с автоматом в засаде…

Однако я в идиотском положении — невыспавшийся, голодный. Наверху они сидят на консервах и могут из палатки следить за каждым моим шагом. Кто же будет приглашать к завтраку голодного смутьяна? Да, если бы их вынудить пойти на это…»

Он внимательно осмотрел вершину холма. Там все еще не было никакого движения. Берег тоже выглядел пустынным. Тогда он осторожно сполз назад в воду и поплыл легкими бросками к тому месту, где он пустил на дно автоматы. Стал нырять. В холодной воде роем носились рыбешки. Он потихоньку сплывал все дальше вдоль берега, пока не дошел до желтой песчаной отмели. Небольшой колючий скат в испуге бросился наутек, взметнув облако грязи и ила. Гарольд искал участок дна, почти свободный от водорослей, он твердо помнил эту примету. Но воздуха вскоре опять не хватило, и он вынужден был снова вынырнуть, долго отдыхал, повиснув между двух камней, тяжело дыша.