Александр Казанцев - Фаэты. Рассказы о необыкновенном

- А мы думали- из Бордо,- добродушно заметил мушкетер, вкладывая шпагу в ножны.- Там, говорят, вино отменное. Я там однажды на пари целый бочонок выпил.

Всадник, отдав поводья выбежавшему послушнику, скинул черный плащ и оказался в офицерском мундире нидерландской армии. Он вошел в мрачное монастырское здание вслед за встречавшим его аббатом.

Толстые, как в крепости, стены, низкие арки, темные коридоры и благоговейная тишина, подчеркиваемая отзвуком шагов под сводчатыми потолками, заставляла говорить вполголоса.

- Его преподобие господин настоятель отвел для нашего симпозиума монастырскую трапезную.

- Ты пo-прежнему молодец, дорогой Мерсенн. И словно вчера мы с тобой тузили друг друга в коллеже. А теперь ты главное связующее звено между всеми нами, учеными.

- Да, Рене,- вздохнул аббат Мерсенн,- пока приходится вести научную переписку - ни в одной из стран Европы нет научного журнала - и собирать симпозиумы за монастырскими стенами.

- Надеюсь, они у тебя здесь достаточно толстые, чтобы защитить гонимого церковью за запрещенные папской буллой книги от преследователей, встретивших меня у ворот.

- Все гости монастыря восхищаются твоей отвагой, Рене. Ведь ты не побоялся тайком вернуться в Париж.

- А как же иначе? Мне надо было лично доказать этому Пьеру Ферма несостоятельность его работы о максимумах и минимумах.

В этот день в бурно разгоревшемся в монастырской трапезной споре выдающемуся французскому философу Рене Декарту не удалось опровергнуть метод Пьера Ферма. Метод, которым тот предвосхитил созданное столетие спустя дифференциальное и интегральное исчисление.

Если Рене Декарт допускал в пылу спора даже такие чудовищные для уха ученого выражения, как «паралогизм», что означало «противоречие», то Пьер Ферма, толстеющий, с добродушным лицом, обрамленным ниспадавшими до плеч волосами, спокойно и терпеливо, как учитель школьнику, объяснял Декарту свой метод. Этим он окончательно выводил из себя философа в офицерском мундире, которому, однако, нечего было возразить.

С наступлением темноты научные дискуссии в трапезной закончились, и после «скромного» монашеского угощения гости монастыря решили расходиться.

Первым привратник хотел выпустить Декарта, но, заглянув в оконце, подозвал аббата Мерсенна. Против монастырских ворот гвардейцы кардинала развели костер и, видимо, не собирались уходить отсюда без добычи.

Аббат Мерсенн предупредил об этом Декарта. Тогда Ферма произнес:

- Рене, одолжите мне, пожалуйста, ваш плащ и шляпу, а также временно и коня. Вас там ждет Огюст? Я окликну его.

Декарт колебался:

- Они охотятся за мной, а схватят вас, Пьер. Вы так хотите?

- Конечно,- улыбнулся Ферма.- Когда выяснится, что они задержали советника тулузского парламента, вы будете далеко, воспользовавшись мулом Огюста.

- Соглашайся, Рене,- убеждал его былой школьный товарищ аббат Мерсенн, потирая мокрую от волнения лысину.- У тебя нет другого выхода.

Противники в недавнем споре обнялись на прощанье.

Из монастырских ворот выехал всадник в черном плаще и в надвинутой на глаза шляпе.

- Эй, сударь! - грубо окликнул его гвардеец, хватая под уздцы коня.- Мы не рассчитались еще с вами за утреннюю встречу. Нанятые вами мушкетеры ранили двух моих солдат. Но теперь вам придется следовать за нами.

- Трое против одного? Я подчиняюсь,- ответил Пьер Ферма.- Но куда вы хотите отвести меня?

- К его высокопреосвященству господину кардиналу, а потом - в Бастилию. Но до этого он примет вас с подобающей вежливостью.

- Огюст! - крикнул Ферма.- Дождешься хозяина здесь!

Пьер Ферма плохо знал Париж. Лошадь его вел под уздцы старший из гвардейцев, предварительно взяв с Ферма честное слово, что тот не использует для бегства преимущество верхового. Они долго двигались по темным незнакомым улицам.

- Ну вот, сударь, и улица Сан-Оноре,- с облегчением заметил гвардеец.- Здесь на площади и стоит кардинальский дворец.

Ферма не мог рассмотреть фасада огромного здания, но хорошо разглядел промчавшуюся мимо карету, запряженную шестеркой вороных лошадей.

- Кажется, вам не повезло, сударь,- сказал гвардеец.- Должно быть, его высокопреосвященство господин кардинал проехал в Лувр к королю.

Перед широкой, ведшей во дворец лестницей гвардейцы остановились, коня под уздцы взял другой гвардеец, а старший стал подниматься по мраморным ступеням, громыхая длинной шпагой.

Ему навстречу появилась плохо освещенная серая фигура в сутане. Гвардеец, о чем-то поговорив с вышедшим, начал спускаться.

Он молча снова взял коня Ферма и повел его назад по улице Сан-Оноре.

- Куда мы направляемся? - поинтересовался Ферма.

- Его высокопреосвященство поехал на вечернюю шахматную партию с королем и почтительно просил подождать его возвращения в Бастилии.

Гвардеец простодушно передал сказанные ему слова, но Ферма передернуло. Как юрист, он знал, что его не могут бросить в Бастилию без прямого указания кардинала. Однако он не стал противиться и препираться с конвоем, заинтересованный в том, чтобы дать Декарту возможность скорее уйти из Парижа и пересечь границу, раньше чем обнаружится, что схвачен не он.

Площадь перед Бастилией была так же незнакома Ферма, как и улица Сан-Оноре. Еще близ Лувра он проходил во время прошлых приездов в Париж, но теперь ему не встречалось знакомых мест.

У ворот Бастилии - мрачного замка, окруженного высокими стенами посреди города,- гвардейцы остановились и вступили в переговоры со стражей, вызывая коменданта крепости.

Наконец из ворот показался тучный человек с оплывшим лицом и маленькими хитрыми глазками, которые поблескивали в свете тусклого фонаря стражника.

- Я протестую, господин комендант! - заявил Ферма.- Я отлично знаю французские законы: никто не может быть брошен в Бастилию без приказа его высокопреосвященства господина кардинала. Покажите его приказ!

- Не извольте беспокоиться, сударь,- елейно отозвался комендант, тяжело дыша после каждой фразы.- Вы проведете ночь как гость Бастилии, и я клянусь вам, что не переступите порога ни одной из камер, где содержатся важные государственные преступники, о вашем же коне позаботятся не в меньшей степени, чем о вас, сударь.- И он церемонно раскланялся.

Ферма спокойно вздохнул, подумав, что выиграет для Декарта целую ночь и ошибка выяснится лишь завтра. Он сошел с коня, которого взял один из стражников, двое других повели Ферма в открытые ворота.

Бастилия! Одно лишь это название вселяло ужас в людей. Но Ферма, успокоенный учтивостью коменданта, не проявил никаких признаков волнения.