Питер Уоттс - Морские звезды

– То есть вы посчитали, что инцидент документировать не надо…

– Я не знала. Это было бессознательно. Да какого же черта вы, люди, не можете…

Сабри только безмолвно на нее взглянула.

– Извините, – наконец ответила Беккер.

– Да все нормально, – тихо ответила журналистка. – Поднимающиеся пузыри. Я поняла.

Солнце выглянуло из-за офисной башни. На стол пробрался ромб света.

– А вы знаете, что они там делали? – спросила Сабри. – Тиони и его друзья?

Беккер на мгновение закрыла глаза:

– Рыбачили, кажется.

– И вы ни разу не задумались, почему они отправились рыбачить в место, где нет ничего, кроме пуль и слизи?

«Да я постоянно задаю себе этот вопрос».

– Я слышала… это был какой-то ритуал, культурная акция. Чтобы традиции не умерли, на случай если кто-нибудь все же создаст тунца, способного есть известняк.

– Это был арт-проект.

Беккер прищурилась, когда шайба отразила солнечный свет прямо ей в глаза:

– Простите?

– Давайте раскрою. – Сабри потянулась к шесту посередине. Зонтик расцвел со щелчком. Столик вновь погрузился в тень. – Так-то лучше. – Сабри снова села.

– Арт-проект? – повторила Беккер.

– Они были студентами колледжа. Культурная антропология и история искусств. Прямиком из штата Вашингтон. Воспроизвести жизнь своих предков, а потом проиграть ее на волнах, находящихся за пределами сенсорного диапазона человека. Проект назывался «Глазами чужого». Что-то вроде комментария о перспективах людей другой культуры.

– На каких волнах?

– Ризи писал все, от радио до гамма-волн.

– То есть у нас есть запись инцидента?

– Там не видео с высоким разрешением. Они же были студентами, в конце концов. Но техника была достаточно хороша и передавала сигнал в районе четырехсот мегагерц. А вот что конкретно в нем было, пока непонятно. Но штука явно не гражданская.

– Это спорная территория. Там военного трафика полно.

– Ну да. Только вся передача шла парой коротких импульсов. По полсекунды максимум. Где-то около одиннадцати сорока пяти.

Ведомый замер. По спине Беккер поползли мурашки.

Сабри наклонилась вперед, положив руки на стол:

– Это же были не вы?

– Вы знаете, что я не могу обсуждать детали операции.

– М-м-м, – протянула Сабри, ожидая.

– Полагаю, запись у вас при себе, – наконец сказала Беккер.

Журналистка еле заметно улыбнулась:

– Вы же знаете, я не могу обсуждать детали операции.

– Я не прошу вас выдавать ваши источники. Это просто кажется… странным.

– Потому что ваши парни накинулись бы на тела сразу, те бы даже остыть не успели. А значит, по идее такого рода такого рода свидетельства должны быть исключительно у вас.

– Вроде того.

– Не беспокойтесь. Крота в вашем ведомстве нет. А даже если и есть, мне он не докладывает. Если хотите кого-то винить, то обвиняйте своего Ведомого.

– Что?

– Ваши предсознательные триггеры связаны с массивным арсеналом. Думаю, мне не надо говорить вам, какие игры устраивает физика, когда несколько пуль попадают в тело со скоростью тысяча двести метров в секунду.

Импульс. Инерция. Векторы силы переходят от малых масс к большим – а потом, наверное, снова к малым. Пара смарточков могла улететь на двадцать метров и даже дальше, приземлиться где-нибудь в зарослях или упасть на дно лагуны.

– А мы даже не знали, что стоит искать, – пробормотала Беккер.

– А вот мы знали. – Сабри сделала глоток. – Хотите послушать?

Беккер сидела абсолютно неподвижно.

– Нандита, я знаю правила. Я не прошу вас идентифицировать запись или даже как-то ее прокомментировать. Просто подумала, что вам…

Беккер взглянула на блокиратор.

– Думаю, нам стоит пока опустить этот вопрос. – Сабри вытащила из-под блузки сверкающий медальон, висящий на цепочке. – У вас же есть разъемы? Физические интерфейсы?

– Я ноги на людях не раздвигаю.

Взгляд Сабри метнулся в сторону, там вдалеке маленький квадрокоптер без каких-либо опознавательных знаков только что нырнул за угол.

– Тогда давайте поговорим о вашей семье, – сказала журналистка.

Монахан, кажется, не расстроился.

– Мы думали, что она выкинет что-то подобное. Сабри явно не переметнулась на нашу сторону. Но вы справились с задачей прекрасно, капрал!

– Вы наблюдали за нами?

– Вы что, думали, какая-то приблуда из магазина «Сони» лишит нас глаз и ушей? Я бы даже мог шептать вам милые банальности на ушко, если бы хотел, – акустический направленный луч, Сабри ничего не поняла бы, если бы только не постучала вас по мочке, – но, как я уже говорил, вы справились прекрасно. – Тут ему на ум явно пришла какая-то запоздалая мысль, и Монахан нахмурился. – Правда, все прошло бы куда легче, если бы вы разрешили скачок частот…

– На ней была куча электроники, – ответила Беккер. – Если бы хоть один девайс засек сигнал…

– Все верно. Хороший план. Пусть думает, что все сработало.

– Да, сэр.

– Бен. Просто Бен. О, и еще кое-что…

Беккер застыла, ожидая.

– Мы все же потеряли контакт. Ненадолго. Когда вы раскрыли зонт.

– А там ничего не произошло толком. Похоже, погибшие проводили какой-то проект. По истории искусств. Они не рыбачили, скорее пытались воспроизвести древнюю традицию рыбалки, я так поняла.

– Хм. Да, мы слышали то же самое, – кивнул Монахан. – В следующий раз будет лучше, если вы сами все запишете. Ну, когда мы будем вне связи.

– Так точно. Простите. Я не подумала.

– Не стоит извиняться. Вы бы меня сильно удивили, если бы после такого не допускали ошибок.

Он похлопал ее по спине. Ведомый сразу ощетинился.

– Ладно, мне пора готовиться. Продолжайте в том же духе, прекрасная работа.

Все эти сделки с дьяволом и безнадежные сценарии. Упражнения, которые рвали ее изнутри. Оказалось, все это часть ремонта. Им нужно было параметризовать жалость Беккер, прежде чем выжечь ее навсегда.

Простая процедура, заверили ее, лишь небольшая часть запланированного системного апгрейда. Семь узкосфокусированных микроволновых импульсов, нацеленных на вентромедиальную префронтальную кору. Десять минут максимум. Даже шрама не останется. Беккер и подписывать ничего не надо.

Они не стали мелочиться с общим наркозом, а просто ее отключили.

Когда она вернулась онлайн, то особой разницы не почувствовала. Привычное еле слышное жужжание в затылке, когда запустился Ведомый и огляделся по сторонам; привычная дрожь в пальцах ног и рук где-то между последовательностью загрузки и скачком напряжения. Воспоминания о далеком сбое, казалось, утратили остроту, но, с другой стороны, после хорошего сна всегда смотришь на ситуацию более здраво. Может, теперь Беккер просто увидела перспективу.