Питер Уоттс - Морские звезды

Получается, он обрек себя на рабство ради безопасности. Чуть ли не каждый день Ив ненавидел сделанный им выбор. Может, когда-нибудь эта ненависть станет сильнее страха перед альтернативой.

– Семнадцать пунктов повышенной важности, – сообщил терминал, как только ноги Скэнлона коснулись пола. – Четыре трансляции, двенадцать интернет-сообщений, один телефонный звонок. Телетрансляции и телефон чисты. Интернет-объекты дезинфицированы на входе с сорокапроцентной вероятностью проникновения вирусов сквозь фильтр.

– Поднять уровень дезинфекции, – приказал Ив.

– Операция уничтожит все зашифрованные вирусы, но также может необратимо повредить около пяти процентов рабочей информации. Я могу просто избавиться от опасных файлов…

– Дезинфицируй их. Что в несрочных?

– Восемьсот шестьдесят три пункта. Триста двадцать семь трансляций…

– Стереть все. – Скэнлон направился в ванную, остановился. – Подожди минуту. Воспроизведи телефонный звонок.

– Это Патриция Роуэн, – начал терминал холодным, отрывистым голосом. – Похоже, у нас проблемы с персоналом глубоководной геотермальной программы. Мне бы хотелось обсудить их с вами. Ваш звонок я направлю напрямую.

«Твою мать».

Роуэн была одним из самых высокопоставленных корпов Западного побережья. Она не обращала никакого внимания на Скэнлона с тех самых пор, как приняла его на работу в Энергосеть.

– Звонок срочный? – спросил Скэнлон.

– Важный, но не срочный, – ответил терминал.

Сначала он мог позавтракать, может, даже проверить почту. Рефлексы настаивали, чтобы он бросил все и запрыгал дрессированным тюленем, изображая повышенное внимание. К черту рефлексы. Он зачем-то понадобился корпам. Наконец-то. Наконец-то, черт побери.

– Я иду в душ, – сказал он терминалу, сомневаясь, но не повинуясь. – Не тревожь меня, пока я не выйду.

Рефлексам это явно не понравилось.

– …Что «излечение» жертв синдрома множественной личности на самом деле равносильно серийному убийству. Этот вопрос остается спорным в свете недавних открытий, что человеческий мозг потенциально может содержать до ста сорока полностью разумных личностей без значительных сенсорных/двигательных расстройств. Суд также рассмотрит вопрос о том, можно ли считать поощрение добровольной интеграции множественных личностей – что сейчас является традиционной терапевтической практикой – доведением до самоубийства. Ссылки к следующему пункту идут под тегами «мыслительный процесс» и «юридический процесс».

Рабочий терминал замолк.

«Роуэн хочет меня видеть. Вице-президент, распоряжающийся всей северо-западной концессией Энергосети, хочет видеть меня. Меня».

Мысли раздались во внезапной тишине. Скэнлон только сейчас понял, что терминал замолк.

– Следующий пункт.

– Разбирая дело о разрушении умного геля, суд снял с религиозного фундаменталиста обвинение в убийстве, – прочитал тот. – Сообщение идет под тегами…

«Разве она не говорила, что будет работать со мной? Ведь такая у нас была договоренность, когда я только пришел?»

– «ИИ», «мыслительный процесс», «юридический процесс».

«Да. Именно это она и сказала. Десять лет назад».

– Э-э-э… Резюме, без технических подробностей.

– Жертвой стал умный гель, временно одолженный Научному центру Онтарио для публичной выставки, посвященной искусственному интеллекту. Обвиняемый во всем признался, утверждая, что нейронные культуры, – терминал изменил голос, аккуратно вставив звуковой фрагмент, – оскверняют человеческую душу.

Эксперты, вызванные по ходатайству со стороны защиты, среди которых числился и умный гель, давший показания по сети из Университета Рутгерса, засвидетельствовали, что у нейронных культур нет примитивных структур, возникших в ходе эволюции среднего мозга, которые необходимы для ощущения боли, страха или желания самосохранения. Защита сделала вывод, что сама концепция «права» создана для защиты индивидуумов от незаконного страдания. Поскольку умные гели не способны на физическое или умственное мучение какой-либо разновидности, то у них нет прав, которые следовало бы защищать, несмотря на уровень их самосознания. Это умозаключение было красноречиво суммировано во время финальной речи защиты: «Даже сам гель не заботится о своей жизни или смерти. Почему о них должны думать мы?» На решение суда подана апелляция. Ссылки на следующие объекты по тегам «ИИ» и «мировые новости».

Скэнлон проглотил пригоршню порошкового альбумина.

– Перечисли экспертов, привлеченных защитой. Только имена.

– Филип Кван. Лили Козловски. Дэвид Чайлдс…

– Стоп.

Лили Козловски. Он знал ее еще по Калифорнийскому университету Лос-Анджелеса. Свидетель-эксперт. Твою же мать. «Да, может, мне следовало целовать побольше задниц в аспирантуре…»

Скэнлон фыркнул.

– Следующий.

– Количество интернет-вирусов снизилось на пятнадцать процентов.

«Она сказала, проблемы с рифтерами. Интересно…»

– Резюме, без технических деталей.

– За последние шесть месяцев количество вирусных инфекций в Интернете снизилось на пятнадцать процентов благодаря продолжающейся установке умных гелей в критических узлах магистральной линии. Цифровые вирусы практически не способны инфицировать умные гели, поскольку каждый из них имеет уникальную и гибкую системную архитектуру. В свете этих недавно полученных результатов некоторые эксперты предсказывают безопасное возвращение к обыкновенному пользованию электронной почтой к концу…

– А, на хрен. Отмена.

«Давай, Ив. Ты годами ждал, когда эти идиоты признают твои способности. Может, вот оно. Не провали все излишним рвением».

– Жду, – сказал терминал.

«Только вдруг она не станет ждать? Что, если у нее кончится терпение и она найдет кого-то еще? Что, если…»

– Запроси последний телефонный звонок и ответь. – Скэнлон уставился на останки завтрака, пока шло соединение.

– Администрация, – ответил автомат, казавшийся настолько реальным, словно на том конце сидел человек.

– Ив Скэнлон для Патриции Роуэн.

– Доктор Роуэн занята. Ее симуляция ожидает вашего звонка. Этот разговор записывается с целью повышения контроля качества. – Щелчок, и другой, совершенно настоящий голос произнес:

– Здравствуйте, доктор Скэнлон.

Голос его Повелительницы.

Оно с грохотом двигается вверх по склону, уходя с донной равнины, и сонар «Биб» засекает его на расстоянии пятисот метров от своего официального диапазона. Аппарат идет со скоростью почти десять метров в секунду, не очень-то быстро для подлодки, но раз эта штука расположена столь близко ко дну, то должна передвигаться на гусеницах. Через шестьсот метров она пересекает зону разбрасывания и, развернувшись, останавливается.