Николай Ловцов - Мир приключений, 1926 № 08

«Непонятное — не чудо», сказал еще Гете, и мы тотчас же можем убедиться в этом, если в параллель с поражающими нас фактами из практики факиров рассмотрим известные нам опыты из области гипноза.

Отсутствие болевой чувствительности в гипнозе — факт общеизвестный, и производство безболезненно даже больших операций в гипнотическом состоянии не относится, правда, к обыденным явлениям, но никому и в голову не придет считать это явление чудесным. Опыты Delbeuf’а, который вызывал симметрические ожоги и с помощью внушения сделал одну из ран безболезненной, показали, что безболезненная рана обнаруживала гораздо большую наклонность к заживлению, а главное была свободна от воспаления в окружности. Сюда же следует отнести опыты аптекаря Focachon’а, который вызывал ожоги путем наклеивания бумажек вместо мушек при внушении, что наклеена мушка и, наоборот, парализовал действие настоящего нарывного пластыря соответствующим внушением. Остановка различного рода кровотечений путем гипнотического воздействия помогает нам также ориентироваться в тех достижениях факиров, которые связаны с повреждением тела колющими и режущими предметами без соответствующего обильного кровотечения.

В настоящее время в Швеции, в Каролинском институте, проведен ряд опытов по исследованию влияния гипнотического внушения на действие некоторых ядов проф. Генри Маркусом и д-ром Эрнстом Сальсреном. Больному впрыскивали адреналин (органическое вещество, вырабатываемое надпочечными железами), обладающий свойством повышать кровяное давление, при чем внушали пациенту, что впрыскивается вода. В то время, как при опыте на том же больном, но без внушения, кровяное давление при адреналине повышалось со 109 до 130, при внушении оно поднялось лишь до 116. Тот же результат упомянутые врачи получили с атропином и пилокарпином, действие которых совершенно парализовалось соответствующими внушениями. Если сопоставить с этими опытами заговоры факиров от укуса ядовитых змей, то эти заговоры приобретают вполне рациональное объяснение, опирающееся на научные исследования, правда, находящиеся в этой области еще в зачаточном состоянии.

Остается выяснить еще одно наиболее загадочное явление, а именно способность обмирать и оживать при зарывании от нескольких часов или дней до 1½ месяца и даже более.

Научным освещением этого вопроса, на основании собранного им фактического материала, мы обязаны основателю учения о гипнозе Брэду. Брэд, по своей многосторонности, не оставил без внимания соотношения между глубоким сном и смертью. Точкой сравнения между сном и смертью послужила для него зимняя спячка у животных и глубокая летаргия у людей, а внешним поводом — рассказы об индийских факирах. Гипнотизируя больных, Брэд замечал, что некоторые из них впадают в полное оцепенение. Он знал также, что некоторые лица могут по произволу замедлять дыхание и пульс. Равным образом ему были известны случаи долговременного поста и долговременного невольного сна, в одном из видов которого — глубокой летаргии — температура понижается почти до температуры трупа. Все эти явления — замедление дыхания и пульса, отсутствие внешнего питания, понижение температуры — служат признаками зимней спячки животных. Некоторые из них во время спячки не обнаруживают никаких проявлений жизни. Не обнаруживают их в летаргии и люди.

Но если люди способны впадать в невольную продолжительную летаргию и получать ее симптомы, то почему не предположить, что они могут и искусственно обмирать, т. е. прекращать обнаружение жизни, притом на такие же долгие сроки, как в зимней спячке животные.

Один подобный случай был вполне достоверно засвидетельствован именитым в свое время дублинским врачом Чейном о полковнике Тоузенде, который мог (как свидетельствует этот врач) по произволу умирать, т. е. переставать дышать и возвращаться к жизни простым напряжением воли. Описывая один из опытов с полковником Тоузендом, Чейн отмечает, что при самом тщательном исследовании он не мог во время опыта ощутить деятельности сердца и не видел никаких следов дыхания на широком зеркале, которое держали перед ртом. Через ½ часа после начала эксперимента, когда присутствовавшие врачи полагали, что опыт зашел слишком далеко и кончился смертью, и уже собирались уходить, полковник Тоузенд начал приходить в себя и через некоторое время беседовал с склонными признать его умершим врачами.

Это свидетельство не оставляет сомнения в том, что в рассказах о факирах есть доля истины. Вопрос только: как велика эта доля. С целью выяснения дела, Брэд опубликовал в медицинских английских журналах ряд вопросов, обращенных преимущественно к индийским врачам, с просьбой сообщить ему все, что им известно о подобных случаях. Благодаря одному из друзей Брэда, такой вопросный лист был вручен дипломатическому представителю К. М. Уэду, который присутствовал при оживлении факира, погребенного на шесть недель. Этот дипломатический агент дал Брэду подробные сведения о виденном им, и Брэд, сопоставив эти данные с показаниями, относящимися к тому же случаю, описанному капитаном Осборн в его «Путешествии по Индии», приходит к заключению, что в данном случае не было никакого обмана. По свидетельству Уэда, при осмотре тела факира врачом, последний не мог ощутить пульса ни в области сердца, ни в висках, ни в руке. Мешок, в котором было завязано тело факира, оказался заплесневелым от долгого лежания в земле. Перед оживлением слуга удалил из носа и ушей вату и воск, которыми они были залеплены. На всех этих подробностях, сопоставляя их с другими обстоятельствами, Брэд останавливается и обширным анализом их исключает всякую возможность обмана.

«При заботливом взвешивании всех отдельных явлений, — говорит Брэд, — сообщенных по этому поводу, и на основании моих собственных опытов относительно гипнотизма, в котором люди способны приводить себя в более или менее глубокое состояние оцепенения, или каталепсии, при чем она, подобно животным в зимней спячке понижает всю жизненную деятельность до возможной степени, совместимой однако с продолжением существования и возвращением прежней подвижности, я пришел к заключению, что люди, совершающие на первый взгляд такие невозможные подвиги, погружают себя в это преходящее состояние спячки или летаргии приостановкой дыхания и сосредоточиванием психической деятельности, как это доказано вполне достоверным случаем с полковником Тоузендом и многими моими собственными наблюдениями над больными, обладавшими этой способностью в меньшей степени».