Стивен Барр - Ядро кристаллизации

— Забыл, — ответил я, — что держу его в руке. Во дворе меня никто не узнал, поэтому думаю, что смогу вернуться.

Я уже собирался ответить на первый вопрос, как вдруг вспомнил, что защелкнул замок полуподвального помещения и что Мак-Гилл, вероятно, не сможет меня впустить, поскольку полицейские стерегут все вокруг. Однако я чувствовал себя странно беспечно и уверенно. Кристалл охранял свое ядро, а именно я держал его в руке.

— Подожди немного! — воскликнул я. — Надо кое-что проверить.

Я положил трубку, взял со стола мяч для игры в гольф и, положив на землю, встал на него правой ногой, а левую осторожно оторвал от пола. Во всяком случае, я упал бы с небольшой высоты. Однако я вовсе не падал. Стоял, выпрямившись, с промокашкой в руке и только слегка покачивался. Кроме того, я закрыл глаза — но со мной опять ничего не случилось. Талисман действовал, как и предсказывал Мак-Гилл. Сойдя с мяча, я взял трубку.

— Сейчас я приду к вам, — сказал я. — Если только провод между окнами выдержит меня.

— Алек! Ты сошел с ума! — крикнул Мак-Гилл, а я положил трубку.

Я посмотрел, как закреплен провод. Его поддерживал мощный крюк, крепко вбитый в стену. Сжимая в кулаке промокашку с осколком, я вылез в окно, поставил ногу на провод — и у меня сразу же закружилась голова. Провод вибрировал, как струна, но прогнулся лишь незначительно, и я встал на него также и второй ногой. Я был близок к беспамятству и закрыл глаза.

Когда я открыл их, то увидел, что прошел порядочный путь над пропастью. У меня не было ничего, чтобы поддерживать равновесие, но мое тело, казалось, сохраняло его автоматически, как будто я был опытным канатоходцем. Замирая от страха, я продвигался дальше, неотрывно глядя в окно лаборатории, в котором видел Мак-Гилла и Молли, наблюдавших за мной с побледневшими лицами.

Я был на полпути, когда меня заметили из толпы. Раздались восклицания. Выбежал какой-то мужчина в шляпе с широкими полями. К моему ужасу, он вытащил револьвер. Другой мужчина поднял с земли камень, раскрутил его, как дискобол, и метнул на секунду раньше, чем первый нажал на спуск. Выстрелы были необычайно меткими: пуля попала в камень, и оба снаряда распались в воздухе. Мужчина в шляпе хотел выстрелить снова, но револьвер заело, а полиция ухватила обоих героев за руки.

С колотящимся сердцем я продвигался дальше. Оставалось шага четыре до окна, когда моя нога на что-то наткнулась. Я посмотрел вниз. На проводе в этом месте был узел с острым концом, торчащим вверх. Я закачался, но тут же выпрямился и… выронил бумажку.

Воздушный вихрь теперь находился надо мной, и мой талисман подхватило ветром. С минуту я растерянно качался и, наконец, свалился так стремительно, что перехватило дыхание. Полой пиджака зацепившись за торчащий провод, я повис, как поникшая марионетка. Толпа заволновалась, раздались крики, а полицейские поспешно начали отдавать приказания. Лейтенант велел вызвать пожарников. Я не мог смотреть вниз, хотя мог еще дышать.

Бесценная бумажка летала теперь перед окном лаборатории, и Мак-Гилл старался ее поймать. Неожиданный порыв ветра швырнул бумажку внутрь. Показалась голова Мак-Гилла, который жестами пытался подбодрить меня. Молли не отходила от окна, взгляд у нее был полубессмысленный. Я пробовал спокойно улыбнуться ей, на что она пыталась ответить мне тем же. В отдалении уже завыли сирены пожарных машин.

Где-то за спиной Молли вдруг вспыхнуло яркое голубое сияние. Оно быстро усиливалось, а фигура моей жены вырисовывалась как черный силуэт. За ней виднелась голова Мак-Гилла. Он вглядывался во что-то, что выглядело, как сапфирная бутылка. Вдруг воздушный вихрь перешел в ураган — все занавеси на окнах лаборатории выгнулись внутрь, а рыжие волосы Молли откинулись назад.

Пожарные машины въехали во двор, одну из них поставили как раз подо мной. Послышался звук вращаемой рукоятки, я ощутил, как что-то прикоснулось к моей ноге, и в ту же минуту услышал треск. Ткань моего пиджака не выдержала и порвалась, Молли закрыла глаза, а я приземлился, словно огромный паук, на верхушке лестницы.

Пожарники и полицейские на лестнице опережали друг друга. Первым добрался до меня знакомый лейтенант. Он вторично арестовал меня и начал тянуть вниз. Однако я отрицательно покачал головой и накрепко прикипел к верху лестницы. Оказалось, что совершенно невозможно оторвать упорно сопротивляющегося человека от ступеньки лестницы, особенно если сам стоишь на ней.

Полицейские наконец оставили меня в покое. И тут — снова возникло стечение обстоятельств: заело механизм спуска. Лестница отъехала, унесся меня на своей верхушке.

Лейтенант велел отвезти лестницу в один из комиссариатов, где вскоре появился мой адвокат Винелли и освободил меня под залог. Полиция отнеслась ко мне необычайно благосклонно: они были, впрочем, злы на Билла Барта. Одновременно некая большая научная величина, знакомый Мак-Гилла, профессор Штейн, убедил полицию, что я ни в чем не виноват. Затем профессор Штейн дал прессе совершенно непонятное, но успокаивающее интервью, а я выехал с Молли к ее матери на море.

— Через две недели все уже забудут об этом, — сказал лейтенант. — Может, вы еще станете героем…

Перед отъездом мы с Молли пошли посмотреть алмаз. Он покоился на столе, великолепно сверкая, поверхность его была гладкой, без изъянов. Размеры составляли по крайней мере два фута в диаметре, — столько же, сколько в глыбе «стекла» на Пятьдесят Четвертой улице.

— Полиция даже не догадывается, что это такое, — сказал Мак-Гилл. — Потому что оно такое большое…

— Кто же догадался бы… — вмешалась Молли. — Мак-Гилл, у меня есть одна мысль…

— Это очень просто, — не отвечая на ее замечание, пояснил Мак-Гилл. — Я насыпал графит на кучку шлака, а на графит положил осколок. Затем направил на это луч Бунзена, и все тотчас запылало, издавая сильный блеск и совсем не выделяя тепла. Адиабатический процесс [3] Изменение состояния физического тела, при котором оно не поглощает и не отдает тепла. (Прим. пер.) , — добавил он, а я кивиул. — Необходимое давление, — продолжал Мак-Гилл, — ядро черпало из хаотических случайных движений частичек графита. Да, случайные движения! Когда это кончилось, ядро подпиталось сначала шлаком, а потом двуокисью углерода, извлекаемой из воздуха. Именно это и вызвало внезапное движение воздуха, занавесок и… волос Молли. Но этого ты, наверное, уже не видел. Во всяком случае…

— Мак-Гилл, — прервала Молли, — у меня есть идея!

— Во всяком случае, нужно утопить это в море.

— О! — огорченно воскликнула Молли. — А я как раз хотела предложить отломить кусочек и продать в Амстердаме.

— Боже упаси! Вся история начнется сначала!