Бернгард Гржимек - На суше и на море [1968]

Наконец после нескольких дней пути далеко на горизонте показались туманные пики вулканических горных хребтов Тустлы, у подножия которых находились руины неизвестных древних городов. Именно их и предстояло изучать археологам. Там, на плодородных землях предгорий и прилегающих равнинах, много столетий назад жил и процветал многочисленный и трудолюбивый народ. Неприступная стена горных хребтов защищала эту область от жестоких ураганов и ветров со стороны Мексиканского залива. А плодородная почва, даже при минимальных затратах труда, давала неслыханные урожаи, и притом дважды в год.

Что мы знали еще совсем недавно о прошлом этого края? В записках испанского солдата Берналя Диаса — очевидца и непосредственного участника всех перипетий кровавой эпопеи Конкисты — говорится о том, что реку Папалоапан открыл в 1518 году храбрый идальго Педро де Альварадо — будущий сподвижник Кортеса. В то время страну населяли воинственные индейские племена, пришедшие откуда-то с запада. Грозные легионы индейских воинов, выстроившиеся на берегу реки в строгом боевом порядке, были настолько внушительны, что испанцы (это была разведочная экспедиция под командованием Грихальвы) поспешили убраться восвояси.

Из старинных индейских преданий нам известно также, что еще до прихода конкистадоров все побережье Мексиканского залива находилось во власти великого ацтекского правителя Монтесумы. Одна из многочисленных повинностей местных жителей состояла в том, что они должны были ежедневно доставлять свежую рыбу ко двору грозного императора. Чтобы покрыть это огромное расстояние в несколько сот километров, по всему пути — и в джунглях, и на горных перевалах — были расставлены быстроногие и выносливые гонцы, которые как эстафету передавали корзины с рыбой от одного поста к другому. За сутки они успевали пробежать от побережья Мексиканского залива до ацтекской столицы Теночтитлана.

Согласно другим преданиям, первыми обитателями этих мест были ольмеки (слово «ольмеки» означает буквально «жители страны каучука») — создатели древнейшей цивилизации Центральной Америки.

«Их дома были прекрасны, — гласит легенда, — дома с мозаичными инкрустациями из бирюзы, изящно оштукатуренные, были чудесны.

Художники, скульпторы, резчики по камню, мастера по изделиям из перьев, гончары и прядильщики, ткачи, искусные во всем, они совершали открытия и стали способными отделывать зеленые камни, бирюзу…»

Но недолго длилось это благоденствие. Неведомые враги, пришедшие с запада, черным потоком хлынули на цветущие города и селения земледельцев. Высокая цивилизация ольмеков была уничтожена, а зеленые джунгли поглотили то, чего не успели разрушить чужеземцы.

На долю Мэтью Стирлинга и его товарищей выпала высокая честь — открыть первую страницу в изучении таинственной ольмекской культуры, которую насильственно вычеркнули из человеческой памяти мечи завоевателей и натиск беспощадных джунглей. В 1939 году начались раскопки древнего города ольмеков вблизи уже знакомой нам деревушки Трес-Сапотес, в штате Веракрус.

Поначалу все было загадочным и неясным. Десятки искусственных холмов-пирамид, служивших когда-то основаниями для дворцовых и храмовых зданий, бесчисленные каменные монументы с причудливыми ликами правителей и богов, обломки расписной глиняной посуды. И ни одного намека на то, кому же принадлежал этот заброшенный город. Невольно приходили на память слова, сказанные известным американским путешественником Стефенсом, по поводу другого древнего города, лежащего в джунглях Гондураса, на три сотни миль южнее:

«Архитектура, скульптура и живопись, все виды искусства, которые украшают жизнь, процветали когда-то в этом девственном лесу. Ораторы, воины и государственные деятели; красота, честолюбие и слава ж пли и умирали здесь, и никто не знал об их существовании и не мог рассказать об их прошлом.

Город был необитаем. Среди древних руин не сохранилось никаких следов исчезнувшего народа с его традициями, передаваемыми от отца к сыну и от поколения к поколению. Он лежал перед нами, словно корабль, потерпевший крушение посреди океана. Его мачты сломались, название стерлось, экипаж погиб. И никто не может сказать, откуда он шел, кому принадлежал, сколько времени длилось его путешествие, и что послужило причиной его гибели».

Тем не менее археологи упорно продолжали свою кропотливую работу, извлекая на поверхность все новые и новые следы погибшей культуры. Прежде всего была раскопана знаменитая каменная голова, которая, как оказалось, лежала всего в 100 метрах от экспедиционного лагеря. Двадцать рабочих целый день вели работу вокруг поверженного исполина, пытаясь освободить его из глубокой лесной могилы. Наконец все было кончено. Очищенная от земли голова казалась выходцем из какого-то фантастического, потустороннею мира. Несмотря на свои внушительные размеры (высота — 1,8 метра, окружность — 5,4 метра, вес —10 тонн), она была высечена из одного каменного монолита. Подобно египетскому сфинксу молчаливо взирала она своими пустыми глазницами на север, туда, где на широкой городской площади совершались когда-то пышные варварские церемонии, а жрецы приносили кровавые жертвы в честь уродливых языческих богов. О, если бы каменные уста истукана могли раскрыться и он смог бы заговорить, многие интереснейшие страницы американской пс-тории стали бы для нас так же хорошо известными, как и история Египта, Греции и Рима.

Но каким же образом доставили древние жители Трес-Сапотеса эту огромную глыбу базальта в свой родной город, если ближайшее месторождение камня находится в нескольких десятках километров? Подобная задача поставила бы в тупик даже современных инженеров. А 15–20 веков назад все это было сделано ольмеками без помощи колесного транспорта и тягловых животных (у них, как и у остальных американских индейцев, попросту не было ни того ни другого), только мускульной силой человека. И тем не менее гигантский монолит, доставленный каким-то чудом — и не по воздуху, а по земле, через джунгли, реки, болота и овраги — гордо стоит теперь на центральной площади города как величественный памятник упорству и труду безвестных мастеров древности.

16 января 1939 года в жизни экспедиции произошло событие, затмившее по своей значимости все прежние открытия и находки. В этот день Мэтью Стирлинг с группой рабочих-индейцев отправился посмотреть на вновь найденную каменную стелу, край которой едва выступал из земли. Им пришлось немала повозиться, прежде чем удалось вытащить тяжелый монумент на поверхность. «Индейцы, стоя на коленях, — вспоминает Стирлинг, — стали очищать поверхность монумента от вязкой глины. И вдруг один из них крикнул мне по-испански: «Сеньор, здесь какие-то цифры!» Это действительно были цифры. Я не знаю, каким образом догадались об этом мои неграмотные рабочие, но там, на гладкой поверхности стелы, были четко высечены прекрасно сохранившиеся колонки черточек и точек — знаков древнего календаря».