Джеральд Даррелл - На суше и на море [1972]

Торре открыл свои секреты. Мы придем сюда снова, взяв все необходимое для победы.

Солнце садится. Мечта о восхитительном Торре не оставляет нас в продолжение всего спуска. Она будет жить до тех пор, пока мы не окажемся там, наверху, где абстрактное сливается с естественным, рождая в человеке самые сильные, самые яркие чувства, какие только может предложить жизнь.

Расставшись 2 февраля с Торре, вечером следующего дня мы выходим на штурм самой высокой и еще не исследованной вершины южной системы патагонийских Кордильер, — полное название которой Серро-Мариано Морено (3500 метров). Основная проблема состояла не столько в технической сложности самого восхождения, сколько в трудности преодоления огромных снежных полей, надежно защищавших подступы к вершине и таивших в себе массу неожиданностей.

Грандиозный высокогорный массив Морено, площадью приблизительно 1500 квадратных километров, гордо возвышается на границе Аргентины и Чили в центре плато Хело Континенталь. Мне кажется, что, останься мы верны первому впечатлению, которое на нас произвела эта вершина из Пассо дель Вьенте, никто тогда не решился бы штурмовать ее. Но, как это всегда случается, после почти месячного пребывания в этом ледяном краю даже Морено не пугал нас!

Утро 3 февраля, когда мы, греясь на солнышке, отдыхали после штурма вершины Торре, вселило в нас вдохновение. Чтобы взойти на Морено, нужно только одно — хорошая погода. Так думал каждый. Все признаки говорили о том, что в ближайшие дни погода будет устойчивой. Снег под палящими лучами солнца осел, уплотнился, а за ночь его так сковало морозом, что наст выдерживал тяжесть человека даже без лыж. Полнолуние значительно облегчало ночной подход на небольшой высоте по плато, где днем идти просто невозможно. Лучшего и желать не надо!

После полудня с удвоенным энтузиазмом начинаем приготовления, хотя и сознаем, что нас ожидает серьезное испытание. Мы понимаем, что, решившись на восхождение, как бы ни сложились дела, до возвращения в лагерь имеем в своем распоряжении только 35 часов. Всякое промедление чрезвычайно опасно: на обратном пути нас может захватить дневная оттепель, и мы застрянем в раскисшем глубоком снегу. К тому же продукты на исходе. Если мы не хотим упустить шанса, надо выходить в первый удобный момент.

Как только взошла луна, по крутым скалам, которые ведут из лагеря III, спускаемся на ледник. Оттуда, держа курс прямо на Морено, начинаем большой переход через Хело Контитенталь. Отныне, до тех пор пока не вернемся к палаткам нашего лагеря, нам ни на час нельзя вздремнуть.

Сначала температура была относительно высока, и снег оседал под нашими ногами. Но к полуночи поднялся леденящий ветер, снег затвердел, и идти стало значительно легче. Во время перехода меня одолевают незнакомые чувства. В эти часы я представляюсь себе полярным исследователем. Снежным пространствам нет конца и края, теряются масштабы, и все кажется крохотным в этом безграничном ледовом пейзаже. Перед нами в 30 километрах Серро Морено. Вокруг рассеянный свет луны создает полное впечатление полярной ночи.

На рассвете, в 5 часов, мы подходим наконец к подножию массива. Какой гигант! Большой и крутой ледяной контрфорс прячет вершину, расположенную на двухкилометровой высоте над нашими головами. Подъем по контрфорсу должен вывести группу в безопасное место над разорванной и лавиноопасной частью ледника. Надеваем на ноги кошки и разбиваемся на две связки: Доро и я, Маури и Эгманн. В четверть седьмого, встревоженные, останавливаемся на изрезанном снежно-ледовом гребне: к нам с юга движется туманное облако, а чуть подальше, у вершины Мюралон, вырисовываются угрожающие контуры свинцовой тучи. Нужно торопиться.

Вот мы уже над ледяным контрфорсом на небольшом плато. Для облегчения разгружаем рюкзаки, оставляя часть вещей, и почти бегом продолжаем подъем. К 8 часам Морено также начинает погружаться в туман. Нас решительно преследуют неудачи. Но мы не можем смириться со вторым поражением. Пока еще тучи не полностью закрыли вершину, мы стараемся получше рассмотреть и запомнить маршрут, обращая особое внимание на ориентиры. И снова трогаемся в нелегкий путь.

9 часов 30 минут. Нас окутывает туман. Сыплется снежная крупа. Видимости почти никакой. Но желание достичь вершины сильнее всех препятствий, возникающих на нашем пути. Часто мы проваливаемся в снег по колено. Ветер дует с такой силой, что тотчас заметает наши следы. Приходится ориентироваться по направлению ветра да по тусклому диску солнца, изредка пробивающемуся сквозь завесу тумана. Нам ни в коем случае нельзя сбиваться с пути! Слева круто убегает вниз сильно изрубленный ледовый склон, а справа — отвесный ледяной сброс. Погода быстро ухудшается.

Но в половине двенадцатого ветер вдруг подул совсем с другой стороны — от зоны, которая на картах значится неисследованной. Склон стал пологим, и мы чувствуем, что вершина находится совсем рядом. Ослепленные бурей, шатаясь от усталости, мы находим в себе силы идти вперед.

Через час на какое-то мгновение туман наверху рассеивается. Глазам открывается вершина. Делаем последние шаги. Нас обступает мгла, прячущая под нашими ногами обрывы. Одежда покрыта ледяной коркой. А в сердцах горит огонь радости: мы первые люди, поднявшиеся на Морено!

Теперь надо спешить: мы не можем позволить себе ни передохнуть, ни тем более подождать улучшения видимости, чтобы взглянуть на незнакомый пейзаж по ту сторону вершины. На спуске, как и при подъеме, ориентируемся только по ветру. На высоте 2800 метров выходим из зоны бурь. Уставшее за день солнце перед тем, как закатиться, провожает нас до подножия. 19 часов. Продукты давно кончились. Почти весь день нас мучает голод. Не останавливаясь, мы выходим прямо в поле громадного Хело, направляясь к покинутому лагерю II.

Надолго сохранится в памяти опускающееся за далекую горную цепь багровое солнце. От Кордона Маркони до Кордона Адела играет целая гамма сменяющих друг друга живых красок. На фиолетовом полотне неба вырисовывается позолоченная солнцем громада Фицроя с большим ярким диском луны над ним. Вслед за необычайными, просто фантастическими сумерками надвигается темнота, постепенно сгущая краски. Небо затягивается тучами. Однако температура воздуха не опускается ниже нуля. Мы то и дело проваливаемся по колено в раскисший мокрый снег, и продвижение становится еще более медленным и изнурительным. Более часа нам потребовалось, чтобы выбраться из несложного лабиринта ледниковых трещин: из-за плохой видимости теряем много времени и сил. Нам не дают покоя голод и жажда.

В пути происходят самые невероятные истории. Вдруг я чувствую, как натянулась сзади веревка. У меня мелькнула мысль: Доро провалился в трещину. Резким прыжком с разворотом принимаю положение для страховки. Ситуация если не столь драматична, то не менее курьезна: распластавшись на снегу, мой напарник крепко спит. Такого в своей альпинистской практике мне никогда еще не приходилось встречать!