Коло Рудольф - Вокла

- Нет, не знаю.

- У тебя ног нет, Максим.

- Что? Что вы сказали Виктор Миронович?

- Тебе ампутировали обе ноги, чтоб ты не смог убежать отсюда,- продолжил сосед по

палате. - Выглядывал он в коридор, придурок.

- Виктор Миронович, а зачем вы меня придурком обзываете? Вы ведь тоже в больнице

находитесь в качестве больного, я же вас не оскорбляю.

- Максим, я тебя не оскорбляю….

Из коридора послышались шаги. В палату вошла медсестра. Женщина подошла к

Максиму и, закатив юноше правый рукав пижамы, ввела иглу капельницы в вену.

- Капельница? – поинтересовался больной.

- О, сегодня у вас даже восприятие появилось. Да, капельница, - ответила девушка.

- А Виктору Мироновичу вы тоже ставите капельницы?

- Какому Виктору Мироновичу?

- Как какому Виктору Мироновичу? Больному с соседней койки.

- Здесь нет никого кроме вас. Вы один в палате.

- Один? Я всегда был в палате один?

- Всегда.

- А ноги у меня есть?

- Есть, - улыбнувшись, ответила медсестра, и, запустив по капельнице лекарство, удалилась в коридор.

«Главное ноги есть, это самая приятная новость за последнее время, - подумал Максим.

– Если ещё раз появится этот Виктор Миронович, прибью его табуреткой, чтоб не говорил

ерунды. Значит я сам в палате, а медсестра установила капельницу и оставила меня

немощного одного, ушла, закрыв за собой дверь. А если забудет обо мне и по капельнице

вслед за лекарством пойдёт воздух?..»

- Не забудет, - снова послышался знакомый мужской голос, - она всегда так делает.

- Всегда так делает? Виктор Миронович, это снова вы? Вас же нет в палате!

- Не слушай ты её, здесь я.

- Во, чёрт, - тихо произнёс юноша, - я снова в полном бреду. Докажите своё

присутствие, подойдите к окну.

- Чтоб ты меня табуреткой огрел?

- Вы и это знаете…. Но я, если бы даже захотел вас огреть табуреткой, у меня не

получилось бы это сделать.

- Конечно, не получилось бы. Табуретка далеко, а ты без ног. Не достать тебе

деревянного стульчика.

- Есть у меня ноги, не пугайте меня. Простоя я пока их не чувствую из-за лекарств.

- Ну, конечно, так тебе сказала медсестра. Она тебе соврала, Макс. Врачи часто так

делают. Ты - безногий.

- Послушайте, всё настолько запутано в моём восприятии, что я не в силах отличать

реальность от воображения. Не хочу вас обидеть, Виктор Миронович, но даже вы для

меня загадка.

- Юноша, просто доверься мне, - произнёс Виктор Миронович и показал две

отрезанные человеческие конечности. - Вот они, ноги твои.

- Нет, нет, нет… - закричал Максим.

В палату снова вошла медсестра. Девушка успокоила больного и первым делом

перекрыла поступающее по капельнице лекарство, затем вынула иглу.

- Вот и всё, - произнесла девушка. – Не стоило так громко кричать.

- Всё? А кроме нас в палате есть ещё кто-нибудь?

- Нет, мы одни.

- Покажите мне ноги, - произнёс больной.

- Что? – смутившись, ответила вопросом девушка, но потом сделала вид, что ничего

особенного в просьбе больного не видит, приподняла вверх халат и показала ноги. - Вот,

смотрите. Довольны?

- Нет-нет, мои ноги. Покажите мне мои ноги.

- Ну, всё, хватит на сегодня. Успокойтесь и спите. В следующий раз покажу ваши ноги,

- произнесла медсестра и покинула палату.

- Ага, - вдогонку прокричал юноша, - покажешь мне ноги, так и поверил я, разве что из

холодильника.

Максим остался в палате один. Около часа он лёжа рассуждал о своём состоянии.

Больной не верил словам Виктора Мироновича, но и в словах медсестры он также

сомневался. Мысль о том, что он калека - сводила молодого человека с ума. Максим

несколько раз попытался позвать своего соседа по палате, но тишина говорила об

отсутствии кого-либо рядом.

Впервые за всё время пребывания в больнице, Макс услышал стук в дверь. Юноша

громко произнёс: «Войдите!». Дверь открылась, и в палату вошёл мальчик. Мальчик

подошёл к кровати и протянул Максиму яблоко.

- Кто ты, мальчик? – спросил Максим.

- Меня зовут Владик, я твой сын, - ответил ребёнок.

- У меня есть сын?

- Нет, но ты всегда думал, что я существую. Мысли и фантазии тоже находят своё

проявление во внешнем мире.

- Ты очередной мой глюк, понятно, - ответил больной. – Единственно в чём мне не

разобраться, почему со всех глюков, которые я вижу, нет той самой Воклы, о которой

помню больше всего.

- Если ты о своей сестре, то она к тебе приходила вчера, но ты её не узнал.

- Никто ко мне не приходил, я вчера, как и сегодня, спроектировал со своего

бессознательного мира в реальность непонятно какие образы и одновременно воспринял

два мира: внешний мир настоящего и внутренний мир прошлого.

- А ты уверен, что воспринимал два мира одновременно? Ведь ты не уверен, что

находишься в жизненном состоянии, - продолжил ребёнок.

- Я сейчас не уверен ни в чём.

- Многие из людей взяли за основу воздух и придумали науку философию, многие

взяли землю и придумали металл. Но всё в мире не вечно и каждую секунду меняет свою

форму, каждую секунду, потому как время лежит в основе этого проявления материи.

- Владик, кто ты? Ребёнок не может так рассуждать.

- Папа, время может проявлять себя в разных формах, важно не то, что ты видишь, а то,

что ты чувствуешь.

- Ты не настоящий, - тихо произнёс Максим. – Ты не сможешь заставить меня кричать

и звать на помощь. Я уже многое осознаю из того, как действует мир бессознательного

внутри меня.

- Правильно, папа, я даже не пытаюсь тебя напугать, все свои страхи ты вызываешь

сам. Мозг человека создаёт картинки, объёмы, цветовые гаммы, - всё это образы внешнего

мира, время которого никогда не стоит на месте, и никогда не проходит бесследно. Твои

фантазии имеют основания на свои проявления.

- Почему? Почему желание видеть вокруг себя реальность наполняют больные

воображения? Почему я не могу быть таким, как все?

- Время делает детей взрослыми, взрослых делает стариками. Твоё безумие, это бегство

от чего-то страшного, что способно ускорить движение внутри сектора внешнего времени

и приблизить твоё время к границе другого измерения. Это произойдёт, как происходит

всегда и с каждым. Многое ты узе познал, а многое надлежит тебе узнать. Ты вернёшься

домой и посмотришь на всё по-другому.

- Меня скоро выпишут?

- Нет, папа, - мальчик замолчал и приложил указательный палец на губы, просив отца

замолчать. – Идёт Виктор Миронович, мне нужно уходить.

- Куда уходить?

- В мир не проявленных фантазий, - едва произнёс Владик эти слова, как открылась

дверь палаты, и в неё вошёл Виктор Миронович.

- Вот, смотри, - начал мужчина, - я снова принёс две твои конечности.

- Это не мои конечности, - ответил в спокойном тоне юноша. – Хотя бы потому, что эти