Юрий Тупицын - Перед дальней дорогой. Роман

Щуря свои чёрные глазки, Аргонян покачал в воздухе поднятым пальцем.

- Ты не крути! Я тебя знаю - не поверю, чтобы у тебя не было каких-то предположений.

Немного поколебавшись, Лорка рассказал ему о встрече с шаровой молнией и о своих разговорах по этому поводу с Игорем Дюком. К его удивлению, Аргонян отнёсся к рассказу очень серьёзно.

- Скажу тебе по секрету, - хмуро сказал Гаспар Тагорович, - мне как-то докладывали о появлении шаровой молнии в районе космодрома. Но я их высмеял. Шаровая молния на Плутоне? Бред!

Приглядываясь к Аргоняну, Лорка счёл нужным оговориться:

- Я вовсе не убеждён в истинности своих предположений, Гаспар Тагорович. Просто страхуюсь, чтобы избежать маловероятного.

- Это ты молодец, - уважительно одобрил Гаспар Тагорович. - Командир! А я вот не подстраховался. - Аргонян шумно вздохнул и, словно осуждая самого себя, покачал головой. - Плохо, очень плохо. И знаешь, что плохо, Федя? То, что животные - это не люди. И по этой самой печальной причине их никто серьёзно не учитывает даже на Плутоне. Ты хоть знаешь, что у нас есть зоопарк?

- Да, бывал как-то.

- Бывал, - презрительно процедил Аргонян. - Это наша гордость! Все, как у настоящих людей. Ты это должен хорошенько понять.

Он погрустнел и неохотно добавил:

- Конечно, всяких тигров, крокодилов и бегемотов мы не держим. Хлопотно! Все-таки Плутон, а не Копакабана. Но симпатичных птичек и зверюшек у нас немало. Даже еноты есть.

- Почему даже?

- А потому, что лапка у них как рука. - Аргонян для наглядности растопырил свою мясистую пятерню и пошевелил пальцами. - Смышлёные, подлецы! Несколько раз умудрялись открыть запор. И разбегались! Хорошо помню, что последний раз это случилось как раз накануне угона «Вихря». Понимаешь ситуацию?

- Понимаю, - серьёзно сказал Лорка. - Придётся тебе, Гаспар Тагорович, произвести всеплутонную перепись зверей и птиц.

- Придётся. Я же все время твержу, что бюрократия - это не только беда, но и благо!

Он присмотрелся к Лорке и тяжело поднялся из-за стола, понял, что тот засиделся и начинает нервничать - впереди ведь не что-нибудь, а старт в дальний космос!

- Будем прощаться, Федя.

Приобняв Лорку за плечи, он повёл его к двери, но, войдя в полосу нежного света далёкого солнца, приостановился, полез в карман и достал брелок с часами.

- Держи. Показывают не только часы, но и день, и месяц, и год. Без этого у нас на Плутоне совсем запутаться можно. Учти, это не просто часы, а талисман, приносящий счастье. Помнишь, я чудом уцелел при аварии вездехода? С тех пор всегда ношу их с собой.

- Спасибо. - Лорка взвесил брелок на ладони и положил в нагрудный карман. - Ты веришь в талисманы, Гаспар Тагорович?

Аргонян засмеялся.

- Ишь ты! Что я тебе, неандерталец или монах? Как это ты очень мудро говорил? Просто страхуюсь на всякий случай. - Он доверительно понизил голос. - Очень давно жил на свете такой учёный - Нильс Бор. Он собирал на счастье не то копыта, не то подковы, что-то в этом роде. Его спросили, неужели он серьёзно верит, что эти штуки приносят счастье. «Нет, - сказал Нильс Бор, - конечно, не верю. Но знаете, говорят, что они приносят счастье даже тем, кто в это не верит!» - И Аргонян расхохотался. Возле самой двери он опять задержался. - Возвращайся, буду встречать тебя, Федя…

Это был древний южный город, законсервированный в том виде, который он приобрел к середине XXI века, город-музей, город-кунсткамера. Но Лорка прилетел сюда не для того, чтобы осматривать похожие на спичечные коробки и раскрытые книги небоскребы, средневековые храмы или древние развалины. Он прилетел потому, что в этом странном мирке, где экскурсантов было в несколько раз больше, чем постоянных жителей, жил его старинный друг Борис Громов.

Хотя уже наступила астрономическая зима, южное солнце палило почти по-летнему. Улица, закованная в камень, бетон, металл и пластик, казалась ущельем, по дну которого бесшумно скользили туристские машины с прозрачными куполообразными кузовами и тянулись редкие прохожие.

Лорка шел и поглядывал вокруг себя со странным чувством, которое сродни чувству новичка-туриста, впервые оказавшегося в каком-нибудь экзотическом месте, вроде Луны, Антарктиды или островов Фиджи, хотя на улицах города-музея он бывал много-много раз. Да и как не ощутить необыкновенности происходящего, если вместо корабельных помещений и застывшего в мороз-ной неподвижности черно-золотого космоса видишь над головой голубое небо с белым пухом облаков, вереницы домов и зелень деревьев…

Когда до стремительного прыжка на Кику оставался буквально воробьиный шажок, экипаж уже знал свои места на «Смерче», а он сам покинул кабинет начальника плутонского космопорта Аргоняна, получив окончательное разрешение на вылет, его на выходе к причалам остановил дежурный.

- Вы Федор Лорка? - Вопрос был явно задан для соблюдения формальности, а поскольку формальности у космонавтов были совсем не в моде, Лорка сразу насторожился. - Вам гравитограмма высшей срочности, копия - начальнику космопорта.

Лорка, привычно скрывая волнение, взял голубой бланк с красной окантовкой - знак того, что телеграмма адресована ему от имени Всемирного совета. Прочитал и не поверил своим глазам. Прочитал гравитограмму во второй и третий раз: «Служба наблюдения зафиксировала на Кике крупную серию взрывов разной мощности, очень похожих на ядерные. Старт «Смерча» откладывается. Федору Лорке надлежит срочно вернуться на Землю для переговоров. Ревский, Олонин».

Так, совершенно неожиданно, вместо дальнего космоса Лорка оказался на родной Земле-матушке к великому удивлению, радости и даже смятению Альты. Нежданные и нелогичные повороты судьбы, даже самые счастливые, всегда приводят людей в замешательство.

Лорка хотя и досадовал в глубине души, тем не менее полностью согласился с задержкой старта - глупо было соваться на планету, где, судя по всему, творилось что-то не совсем понятное и, уж во всяком случае, небезопасное. Кто и против кого мог применить ядерное оружие на этой планете, было полной загадкой. Число ядерных взрывов на Кике постепенно шло на убыль, и через четверо суток они прекратились совсем. Однако совет единодушно решил подождать еще десяток дней и продолжить внимательное наблюдение за планетой. Вот тогда-то, освободившись от дел текущих и насущных, Лорка вспомнил о Борисе Громове и через большой телеинформар поинтересовался, как у него идут дела. То, что он услышал в ответ, настолько его поразило, что Лорка немедленно вылетел в город-музей, чтобы лично разобраться во всей этой истории.