Андрей Анисимов - Клуб Любителей Фантастики, 2017 [Компиляция]

И снова я не успел возразить. Никифоровский порыв невольно увлёк, заставил устремиться вниз, к воротам.

Шум, производимый нами, теперь не был страшен.

Не был страшен и свет наших фонарей.

Подбежав, напарник стучать в калитку не стал.

Приставил к забору лесенку, припрятанную заранее в кустах, перемахнул.

Движимый его порывом, я последовал за ним.

Звон разбитого стекла застал на верхней точке забора.

Никифоров был в доме — ворвался через большое окно, высадив раму.

В коттедже вспыхнул свет.

Интерьер комнаты роскошью не поражал, хотя всё-таки чувствовался достаток.

И хозяин, в домашнем халате, в шлёпанцах, тощим не выглядел. Испуганным тоже не выглядел. Немного смущённым, пожалуй. Напарник припёр Савина к стене. У того очки съехали набок, редкие волосы растрепались вокруг лысины.

— Что за информацию передал чужакам? — орал Никифоров. — А ну, говори!

Савин, отворачивая лицо, пытался высвободиться. Потом расслабился.

— Мразь! — орал непрошеный гость. — Да, времена тяжёлые! Но люди ведь терпят! Никто ведь не лезет в предатели! Один ты на чужаков работаешь!

— Не один, — грустно покачал головой учёный. — Многие работают, из нашего брата.

— Какого брата? — не понял гость.

— Ну, из тех, кто изобретает новую технику.

— Да?.. — растерялся Никифоров. — А — совесть?

— Я же пытался как-то продвигать свои изобретения тут, на Земле… Оформление патента, настоящего, международного, стоит миллионы. Где бы я взял деньги?

— Российский патент — не устраивает?..

— Вполне устроил бы… Вы пробовали? Сколько порогов надо оббить, скольким чинушам поклониться? То норовят присвоить, то в соавторы набиваются, то просто отфутболивают… Говорят: «В Штатах есть что-то подобное? Ах, нет? Значит, и нам это не требуется».

До Никифорова стало доходить. Савина отпустил, сам отступил на шаг.

— Свои изобретения, что ли, продаёшь инопланетянам? — хмуро спросил он.

— Вы думали — схему железных дорог? Им сверху — виднее.

— Эх, ты, — горько вздохнул гость. — Никакого патриотизма.

— Я бы рад, — вздохнул хозяин в ответ. — Жить, семью кормить — на что?

— Семью кормить… — успокаиваясь, буркнул гость. — А сам коттедж отгрохал…

Несколько секунд молчали.

Желая сгладить неловкость, Савин предложил:

— Вы присядьте к столу. Выпьете кофе, чаю?

— Нет, спасибо… Значит, многие работают из вашего брата?

— Увы.

Никифоров посопел.

На осколки стекла, широко разлетевшиеся по ковру, виновато покосился:

— Вы за окно зла не держите. Приду завтра, починю.

— Да, неплохо бы.

— С утра приду. Я без работы, всё равно делать нечего… До свидания…

Мой напарник затопал к выходу.

Я — следом.

По дороге в посёлок говорить не хотелось.

Вот нелепая ситуация…

Когда прощались, я сказал:

— Помочь с окном? Тоже нечего делать, без работы оба.

— Зайду в семь. Окно починим и — на рыбалку.

— Эх, на летающих тарелках шастали бы…

— Не исключаю такую возможность, — кивнул мой напарник. — Очень даже не исключаю. ТМ

техника — молодёжи|| № 11 (1015) 2017

Небольшой дисковидный экзоскелет мчался по утреннему небу на предельной скорости. Под его полупрозрачной поверхностью виднелась матовая капсула, в которой находился человеческий мозг. Сверхпрочная оболочка и автономная система жизнеобеспечения капсулы защищали нежную мозговую ткань от внешних воздействий, делая её практически неуязвимой. Экзоскелет служил средством передвижения и наружным гаджетом, который, в зависимости от обстоятельств, легко заменялся на другую модель.

Диск плавно затормозил, выпустил шесть ног и присосался к стене высотной башни.

«Сторож» сверил энцефалограмму прибывшего с записью в базе данных и впустил хозяина в квартиру.

Зная характер Сирены, Тим прибыл заранее. Если её не поторопить, она будет собираться целую вечность. Ради неё он пожертвовал утренним заседанием математического конгресса, на котором намечалась жаркая дискуссия по проблеме взаимодействия «многократно связанных пространств» или, проще говоря, «кротовых нор». Да простит царица наук— любимая им математика, но предстоящее сегодня событие важнее дифференциальных уравнений.

Тим активировал хранилище экзоскелетов и открыл ячейку с андроидной моделью, воспроизводящей внешний вид его органического тела. Затем, неспешно перебирая суставчатыми ногами, похожими на паучьи лапы, забрался на голову андроида и зафиксировался для «переодевания». С помощью нейроинтерфейса он взял управление им на себя. Руки андроида поднялись, извлекли капсулу с его мозгом из экзоскелета и поместили в открытую черепную коробку андроида.

Пластины черепа сошлись, и голова андроида перестала походить на выеденное яйцо. Тим убрал экзоскелет в хранилище и сделал несколько контрольных движений, чтобы быстрее привыкнуть к новой ипостаси. В андроидном теле он всегда чувствовал себя неуклюжим. По сравнению с экзоскелетами, оно имело меньшую подвижность. К тому же в нём не полетишь. Зато у него имелись искусственные мышцы и кожа с рецепторами, позволяющими ощущать прикосновения.

Освоившись в теле, Тим прошёл в комнату Сирены. Как он и предполагал, она крутилась перед объективами видеозеркала, придирчиво разглядывая своё андроидное тело.

— Ты чего так рано? — рассеянно спросила она.

— Хотел подбодрить тебя. Наш визит в Банк должен состояться в назначенное время.

— Спасибо, Тим. Твоё присутствие всегда придаёт мне уверенности.

Она повернулась. Его глаза просканировали обнажённое женское тело, и «девятый вал» желания захлестнул сознание. Он прильнул к подруге, и она ответила на его ласки. Их губы слились в поцелуе. По искусственным нейронам андроидов к мозгу побежали сигналы, передающие весь комплекс ощущений от близости, а блок питания послушно насытил кровь гормонами. Они опустились на пол. Мир вокруг них перестал существовать. Адам и Ева в минуту грехопадения. Их тела занимались любовью, пока уровень зндорфинов не достиг максимума Андроиды не знали усталости, но эмоции начали притупляться. Мозг требовал разрядки.

Тим с нежностью посмотрел на подругу и поправил прядку волос на её лбу.

— Андроидные тела не совершенны по сравнению с последними моделями экзоскелетов, но они позволяют нам не забыть, что мы люди и можем любить.

Уголки женских губ дрогнули.

— Люди… Что у нас осталось от людей!? Комок серого вещества и больше ничего! Тебе не кажется, что мы потеряли почти всё человеческое и вспоминаем о нём лишь по случаю, как сегодня?