Александр Карнишин - Вся наша жизнь [Сборник; СИ]

— Ты уже входил? — спросил он черного Редрика.

— Не, в первый раз сегодня. Тем и интересно. Игру раскручивали грамотно. Сообщали о «Нидфоспиде» какого-то немерянного уровня в смеси со стареньким «Дюком» и всеми старыми игрушками с месиловом-рубиловом. При этом заявлялись еще элементы РПГ, то есть развитие своего героя, поднятие уровня. И главное, герой — это всегда ты сам. Приходишь в игру, участвуешь во всем, повышаешь свой рейтинг — и все с полным эффектом присутствия. В общем — самая долгожданная игра этого года. А может, даже и пятилетия.

— У меня нож, — показал Редрик. Вик порыскал вокруг и подобрал какую-то железяку. В играх такого рода всегда так: сначала у тебя почти ничего нет, только ломик или нож простой. Это потом, по мере поднятия ранга, по мере роста экспириенса и перехода на новый левел — там будет уже все, что угодно, вплоть до атомной бомбы — так обсуждалось на форумах игроманов.

— Поехали? — Редрик щелкнул подножкой красно-лакового мотоцикла, пошевелил правой рукой, гоняя движок.

— It's good to be bad! — заорал Вик, влезая на заднее сиденье, задранное кверху по последней моде. — Йеху! Ура-а-а! И они помчались куда-то по незнакомому городу. По дороге били зеркала и стекла попутных машин. Пинали прохожих, неосторожно оказавшихся на самом краю тротуара. Расшвыривали столики летнего кафе, устроившегося на площади у перекрестка. Витрина кондитерского магазина показалась Вику заманчивой целью. Он показал, Редрик подрулил, и дождь рассыпавшегося в мелкую труху стекла засыпал мостовую. Где-то вдалеке послышалась сирена. Звук приближался, становился громче.

— Менты — как простые горожане? — прокричал на ходу Вик.

— Нет, они боты, их тоже надо отстреливать, а то тебя мочканут. А вот сохранялки на первом левеле нет, — не поворачивая головы, прокричал Редрик. Ветер бил в лицо, выжимая слезу. Они неслись, не разбирая дороги.

Мотоцикл скакал козлом на ухабах, ложился на крутых поворотах так, что седоки чуть не касались коленями серого асфальта (вот текстура отличная — подумал еще Вик — прямо как жизни!). Сирены уже выли и впереди.

— Уходим в переулки! — бросил Редрик, останавливаясь. На бегу он вытащил из кармана куртки нож, выщелкнул матово блеснувшее длинное лезвие. Вик бежал за ним, оглядываясь по сторонам. Арка, длинный, узкой темной кишкой, проходной двор, ворота впереди…

— Стой! Стой! — раздались крики сзади. Черт, боты здесь какие-то быстрые. Шибко умный компьютер. Так ни фига левел не поднять. Будешь бегать по первому уровню, как молодой.

Хоть в компании, хоть в одиночку. А-а-а… Хрен с ним. Вик повернул навстречу крикам, поднял свою железяку на уровень плеча, махнул пару раз, примериваясь.

— Брось, стрелять буду! — кричал из-под каски с прозрачным забралом молодой милиционер. — Брось на землю! Рядом с Виком вырос Редрик, плавно шагнул чуть в сторону, присел, выставив нож перед собой. Выстрелы прозвучали как будто со всех сторон. И сзади, и спереди, откуда стрелял этот напуганный мент. Сознание отключилось. … Чернота. …

— Бли-ин! Как больно!

— Ладно тебе… А мне не больно, думаешь? Редрик держался за бок, но все равно носком сапога продолжал толкать валяющегося на деревянных нарах Вика.

— Нет, ты понимаешь? Резиной стреляли, гады! Отбили все напрочь.

— О-о-о… Гадский эффект присутствия. А чего нас из игры не выкинуло?

— Так ведь живы!

— Черт, надо было лучше на мотоцикле до конца. А там хоть с моста, хоть под колеса. Сейчас бы уже дома сидели, перезагружались… А теперь что делать?

— Ну, есть выход. Только противный.

— Вешаться, что ли?

— Ну, а что делать? Мы ж не знаем, сколько в реале времени прошло. Может, там всего минуты? Может нас тут еще тогда долго мурыжить будут? А? …

— Товарищ полковник, откачали этих. Дежурный вовремя заметил.

— Дежурного поощрить. А того, кто принимал, да плохо осмотр произвел и не изъял то, чего не положено в камеру проносить — наказать. Что пацаны? Очухались? Или по-прежнему в полной несознанке?

— Какого там… Уверены, что они в игре. На сто процентов уверены. В лицо смеются. Мол, ничего им не будет. В крайнем случае, говорят, закончится оплаченное время — и выкинет их из игры. Ну, или если помрут все же.

— А что скажет наш психолог?

— А что я могу сказать? Рефлексы в норме. Заболеваний психических нет — если вы это имели в виду.

— Но они считают, что находятся в игре а мы, — полковник заглянул в протокол. — А мы, собственно, боты.

— А кто его знает, — задумчиво раздавил окурок в пепельнице психолог. — Может, они и правы. Может, все так и есть…

— Остановитесь! — раздался механический голос сверху. — Вы приближаетесь к охраняемой жилой зоне. У вас есть время повернуть назад. Макс медленно и осторожно сделал еще два шага.

— Внимание! Опасность! Но вы еще можете вернуться! Еще один шаг. Где-то наверху ржаво заскрипело и смолкло. Зато впереди шевельнулись кусты, указывая направление, куда смотреть, и из кустов, гулко откашлявшись, спросили стандартно:

— Кто, куда, зачем, откуда?

— Макс, эникейщик я, в жилье, значит, с рынка, — заученно отвечал Макс. Он был спокоен, как бывает обычно спокойным человек, выполняющий привычный ритуал не в первый раз.

— Эникейщик? Точно?

— А ты меня к компу пусти — сам увидишь.

— А мы разве вызывали эникейщика?

— Мне пофиг, кого вы там вызывали. У меня в журнале записано, значит должен получить отметку, что был. В кустах повозились, неодобрительно покряхтывая. Посыпались желтеющие листья. Кто-то мелкий шмыгнул по тропинке дальше, в тень.

Макс приготовился ждать.

— Эй, как там тебя, Макс, да? Кто тебя знает-то вообще? А то у нас сегодня капитана нет… То, что капитана нет, Макс знал и без того. Иначе не попытался бы среди дня, внаглую, напрямик буквально, пройти к технике. А ночью там все было под такой охраной, что и пытаться было бесполезно.

— Ну, кто… Кто меня знает — люди большие. Ты сам не со всякими знаком. Вот, Дир меня знает. Слышал такого?

— Так он же, вроде, с программерами крутится?

— А что, программеры вам теперь враги, что ли? Ты спросил, я ответил. Можешь простучать Диру, спросить.

— Да нет, ты не так понял просто…. Но если и Дир тоже… Ну, подходи, что ли. За кустами оказался самый настоящий блиндаж. Сначала-то, видимо, это был окопчик, но потом его углубили, накрыли несколькими бревнами, присыпали землей. Вся тропа, от самого поворота, была видна из низкой широкой амбразуры. Каждый пришелец — как на ладони.

Вот потому Макс и не дергался, ждал команды.

— Макс, значит? — вылезший из темного лаза огромный мужик, почему-то в зимней шапке, когда-то лохматой, а теперь изрядно облысевшей, протянул широкую ладонь. — Ну, будем знакомиться. Падла я.