Юрий Тупицын - На восходе солнца [сборник]

Не обнаружив больше ничего интересного, Лобов вернулся к глайдеру. Последний раз оглядывая красноватые пески, мутное небо и тусклое солнце, он задержал взгляд на маленькой черной точке, едва различимой в вышине. Несколько секунд, щуря от напряжения глаза, он следил за ней, а потом опустил на глаза очки-телескопы. При двадцатикратном увеличении точка обернулась огромной птицей, величаво парящей над пустыней на широко раскинутых крыльях. Это был гигант мира летающих — птеранодон с размахом крыльев никак не менее пяти метров. Что он высматривает здесь, в пустыне, где нет ничего живого? В глубоком раздумье Лобов поднял глайдер в воздух.

Вернувшись на «Торнадо», Лобов застал Кронина в кают-компании за приготовлением пищи.

— Корабль к старту готов, вот и решил заняться, пока есть время, сказал он, словно оправдываясь. — Кто знает, до кухни ли потом будет.

Лобов кивнул головой в знак одобрения, опустился в кресло, взял со стола одно из аппетитных яблок и откусил.

— Как Клим?

— Разведку закончил, возвращается, — инженер ловко укладывал приготовленные блюда в консерватор. — Никого не обнаружил, но, по-моему, наткнулся на что-то сенсационное. Уж слишком бесстрастный у него голос.

Лобов лениво жевал яблоко, погруженный в свои мысли. Кронин закрыл крышку консерватора, задвинул в кухонный отсек и сел рядом с командиром.

— А какие у тебя новости?

— Нашел стоянку «Ладоги». Она ушла своим ходом не больше трех дней назад, даже стартовую воронку не успело засыпать.

— Своим ходом? — поразился инженер.

Лобов кивнул и, перегнувшись назад, бросил остаток яблока в утилизатор.

— Подожди, — недоуменно сказал инженер, морща высокий лоб, — но ведь связь с «Ладогой» прервалась еще неделю назад! Выходит, они несколько дней преспокойно стояли здесь, а выйти на связь с базой не пожелали?

— Выходит, так.

Кронин недоверчиво качнул головой.

— А ты уверен, что они стартовали всего три дня назад?

— Уверен. Иначе от стартовой воронки не осталось бы и следа. А потом я проверил по радиоактивным изотопам кремния, что образовались при отдаче двигателя. Получается, около двух суток, с точностью до нескольких часов.

— Тогда я ничего не понимаю!

Лобов согласно кивнул и, помолчав, добавил:

— Возле самой воронки я нашел исправный пистолет, из него дважды стреляли. А метрах в тридцати валялись останки сожженного ящера.

— Так, — тон инженера становился все более озабоченным, — выходит, там была драка?

— Уж очень невелик ящер-то, с зайца величиной. — В голосе Лобова звучало сомнение.

— А что за ящер?

— Не разберешь. От него почти ничего не осталось. Ведь дважды стреляли по такой крохе.

— Дважды?

— Дважды, я же говорю, почти ничего не осталось.

— Дважды, — пробормотал инженер, — зачем же дважды?

Лобов вскинул на него глаза. Взгляды их встретились, и они без слов поняли друг друга.

— Да, — вздохнул Лобов, — скорее всего «Ладогу» захватили мезойцы. А потом разобрались что к чему и перегнали на другое место.

— А может быть, заставили перегнать?

— Может быть, — согласился Лобов. — Одного не пойму, как они сумели захватить корабль? Как Штанге мог оказаться таким растяпой?

— Во всяком случае, — в голосе инженера прозвучало уважение к неведомому противнику, — надо быть настороже.

— Да… Путь к ладожанам лежит через мезойцев, теперь это ясно.

— Вот и убьем сразу двух зайцев, как того хотела база, — улыбнулся инженер.

— Нет, Алеша, если мы и убьем, то не зайца, а игуанодона или брахиозавра. И я тебе, так и быть, преподнесу его хвост, — послышался голос Ждана.

Он стоял у входа в кают-компанию, прислонившись плечом к стене. Вид у него был возбужденный, таинственный и несколько растерянный. Лобов даже голову склонил набок, стараясь догадаться, что означают столь необычные эмоции.

— Клим, — с улыбкой сказал инженер, — являешься неслышно и таинственно, как призрак. И говоришь странные вещи. Ты видел брахиозавров?

— Не брахиозавров, а брахиозавра, — уточнил Клим.

— Ты успел слетать к морю? Или они бродят по пустыне, как верблюды?

Клим пожал плечами и обратил свой загадочный взор на Лобова.

— Иван, скажи, похож я на сумасшедшего?

— Не особенно.

— Не больше, чем обычно, — уточнил инженер.

— Я спрашиваю вполне серьезно.

Лобов поднялся из кресла:

— Что-нибудь случилось?

Клим кивнул:

— Случилось. Это настоящий, много веков назад заброшенный город. В нем только несколько целых зданий. А одно достраивается.

— Достраивается?

— Достраивается, — безмятежно подтвердил штурман, — заканчивают второй этаж, скоро примутся за третий.

Кронин тоже встал, но уже не улыбался. Лоб командира прорезала глубокая складка.

— Кто строит, — негромко спросил он, — ладожане?

Клим с откровенным удивлением взглянул на него.

— Роботы? — предположил инженер.

Клим отрицательно покачал головой.

— Да кто же?

Клим помолчал, явно наслаждаясь моментом, и торжественно изрек:

— Ящеры. — И, с удовольствием наблюдая за произведенным эффектом, повторил: — Самые обыкновенные ящеры: орнитомимиды, игуанодоны и даже брахиозавр!

Строящееся здание, освещенное неярким солнцем, четко рисовалось на фоне безоблачного мутного неба. Рядом со зданием застыла грязно-зеленая, словно высеченная из камня фигура исполинского ящера: яйцеобразное туловище, массивный, постепенно утончающийся хвост и длинная гибкая шея, украшенная до смешного маленькой головкой. Задние ноги ящера были коротки, а передние — непомерно высоки.

— Ну и громадина! — пробормотал Кронин.

— Брахиозавр, самый крупный среди гигантских динозавров, — представил ящера Клим, — но нисколько не заносится и трудится так же честно, как и все остальные.

Штурман стоял, небрежно опираясь на полированный борт унихода. Выслушав ошеломляющее сообщение о работягах-ящерах, Лобов после недолгого размышления направил его вместе с Крониным разобраться в этом феномене. Инженер, разглядывая ящера, усмехнулся.

— Непохоже, чтобы он слишком напрягался.

— Просто он рационально распределяет силы. Сейчас у него передышка. Не улыбайся, работа тут организована самым лучшим образом.

— Одиноко ему, наверное, наверху.

— Сочувствуешь? — улыбнулся Клим, поглядывая то на ящера, то на длинную фигуру инженера.

Тот остановил его жестом руки.

— Внимание! Кажется, начинается.

Голова брахиозавра шевельнулась, важно повернулась на длинной шее, по-птичьи наклонилась влево-вправо, разглядывая что-то внизу, и начала неторопливо опускаться. Шея при этом изгибалась изящной дугой. Дуга становилась все круче, круче, пока не превратилась в гигантскую петлю, широкой частью обращенную в небо. Приблизившись, голова заметно выросла в размерах и уже не казалась такой маленькой, как прежде. Лениво раскрылась широкая ярко-оранжевая пасть и ловко подцепила многотонный контейнер с кирпичами. Пасть несколько раз чавкнула, ухватываясь поудобнее, задумчиво мигнули большие выпуклые глаза. Контейнер плавно поплыл вверх, увлекаемый волшебным движением шеи, и был торжественно водружен на площадку возле строящегося здания.