Евгений Гаркушев - Близкие миры

Бэгэр отбросил в сторону автомат, заверещал как недорезанный, хотя его никто и пальцем не тронул, и помчался прочь от страшного места. Бежал он, петляя и истошно крича по-монгольски. Различить можно было только слово «онгон».

Джексон побледнел как полотно и стал судорожно вырывать из кобуры пистолет. Пистолет застрял. Тем временем фигуры в черных балахонах с обнаженными клинками придвинулись к нему.

– Стоп, мэджор! – скомандовал высокий меченосец.

Давыдов сразу узнал вкрадчивый голос – он принадлежал Шарпу, главарю тихоокеанских разведчиков, державших его на даче в поселке, где жил Дашин отец. Точнее, не Шарпу, а его ипсилон-проекции.

Майор обменялся с напавшими на его людей несколькими короткими фразами по-английски, оставил в покое пистолетную кобуру и бросился к джипу. Там он взял спутниковый телефон и принялся судорожно нажимать на кнопки.

Между тем за грузовиком, где укрылись остальные солдаты, было тихо. Не иначе хрипы своих товарищей они приняли за последние стоны расстреливаемых. Выстрелы в такой ситуации их, естественно, тоже не могли смутить.

Покидать свое укрытие солдаты не торопились. Джексон еще не отдал приказ закапывать трупы. Прямо скажем, это не тот случай, когда хочется проявить рвение.

Шарп аккуратно придерживал кривой нож у горла майора, пока тот разговаривал по телефону. Что-то спросил у него. Джексон ответил, но пришельца из другого мира ответ не устроил. Он задал вопрос еще раз, уколов шею майора кончиком ножа. Что ж, методы допроса Шарпа Давыдову были знакомы.

– Ай донт ноу! – прокричал Джексон и упал с перерезанным горлом, захлебываясь кровью.

Второй нападавший, не теряя времени, скрылся за грузовиком. Несколько сдавленных криков показали, что солдат, потерявших бдительность, удалось нейтрализовать очень быстро.

– Спасены? – с надеждой спросил Шведов. Губы его дрожали. Не каждый день у тебя на глазах убивают людей. Даже если эти люди собирались совсем недавно тебя расстрелять, особо буйной радости по этому поводу нормальный человек испытывать не будет. Разве что легкое удовлетворение.

– Вряд ли, – хмуро ответил Давыдов. – Меня они сейчас начнут пытать. А вас, скорее всего, уберут как лишних свидетелей. Так что по большому счету ничего не изменилось. Может быть, вам лучше попытаться бежать?

– Без тебя?

– Именно. Я останусь здесь. Догнать нас – для них не проблема. Но, вполне возможно, за одними за вами они не погонятся. Хотя бы Петренко к жене вернется…

– На меня тебе, похоже, наплевать, – обиделся вдруг Шведов. – Только о Петренко и говоришь.

– Ты – руководитель. Руководитель в ответе и за свои действия, и за подчиненных. Впрочем, я бы не хотел, чтобы ты здесь остался.

Пилот, похоже, вообще не понимал, о чем идет речь. Только тупо смотрел на распластанные в неестественных позах трупы.

– Прости, – прошептал Шведов.

– Вы меня простите, – Давыдов хлопнул Бориса по плечу. – Может, я еще и выкручусь. Бегите быстрее!

Шведов и Петренко сорвались с места и помчались к далекому лесу. Давыдов, напротив, пошел к джипу, возле которого серой громадой над поверженным Джексоном возвышался Шарп.

– Давненько не виделись, Николай, – мрачно заявил Шарп, в упор глядя на математика. – Или ты меня опять не помнишь? Опять двойник?

– Помню, конечно, – невесело усмехнулся Давыдов.

– Тогда что это за игры? Как же наш договор? Ты сделал то, о чем мы договаривались?

Николай постарался, чтобы на его лице не отразилось недоумение. Какой договор? С кем он в последнее время договаривался? Его пинали все, кому не лень, выбивали из него сведения, которых он не имел, и собирались отправить на тот свет. Может быть, в подвале они действительно договорилось о чем-то, прежде чем Кошкин ликвидировал его мучителей, а он запамятовал?

– Напомните мне пункты обязательств, которые я не выполнил, – попросил математик.

Постоянно давящий на сознание «правдосказ», чьим действием Давыдов был обязан Шарпу и госпоже Игами, научил Николая новому искусству – формулировать фразы, позволяющие не врать и не говорить правду.

– Ты обещал дать внятное, на трех листах, изложение теории гиперпространственного сдвига, – раздраженно ответил Шарп. – А также изложить принцип действия под-пространственного накопителя. Если по первому пункту у нас претензий нет, то по второму остается много вопросов. Ты уже получил информацию о теории создания ипсилон-образов от нас и ни слова не говоришь о накопителе. Более того, уезжаешь, начинаешь прятаться, а потом подсовываешь вместо себя какого-то полудурка!

– Полудурка? – переспросил Давыдов.

– Ну да. Двойника из другого мира. Или опытный образец, которому вы полностью – промыли мозги – я все же придерживаюсь последнего мнения. Мы не успели вытянуть из него всю подноготную в подвале. Но, полагаю, наши конкуренты его устранили, когда узнали, кто он такой.

Хотел бы Давыдов подольше поводить Шарпа за нос! Но «правдосказ» так и приказывал заявить: «Полудурок – это я! И я вовсе не полудурок!» От такой логически противоречивой мысли к горлу Николая подступила тошнота. Или, может быть, сказалось пережитое. Все-таки его пытались расстрелять первый раз в жизни. Если не считать нескольких последних покушений, которые происходили неожиданно и психикой переносились гораздо легче.

– Для вас, наверное, будет большим сюрпризом тот факт, что я и есть перемещенный Давыдов? – язвительно, с трудно давшейся ему усмешкой доложил Николай. – Давыдов из далекой и технически отсталой глобулы?

– Ты, право, шутишь! – изменился в лице Шарп, или, вернее сказать, ипсилон-проекция Шарпа. – Ты покончил с противником, Сорлаг? Иди сюда! Для тебя есть работа! Мы тут имеем дело с опасным субъектом. Может, даже зомби!

Давыдов на «зомби» не обиделся. «Полудурок» задел его больше.

Мужчина внушительной комплекции с отталкивающим лицом вышел из-за грузовика.

– Слушаю, хозяин! – заявил он с украинским акцентом.

– Видишь – соотечественника твоего завербовали. Хороший специалист, – заметил Шарп, кивая на своего подручного.

– А почему он Сорлаг?

– Оперативное прозвище. Не Миколой же его называть? Так ты, Давыдов, не заливаешь, что ты – «подвальный» Давыдов?

– Подтверждаю. Так и есть. Я – Давыдов из другой глобулы. Встречался с вами, госпожой Игами и господином Джонсоном. До сих пор под действием вашего проклятого «правдосказа». Могли бы уже заметить.

– Да, от него не так-то легко избавиться, – усмехнулся Шарп. – Патентованная формула. Правда на всю жизнь. Хотя, как правило, после введения этого лекарства живут недолго…

– Разрушающее действие на организм?

Шарп потянулся, словно бы проекции это было нужно. Впрочем, возможно, в имитационном саркофаге, из которого транслировалась проекция, настоящему Шарпу действительно нужно было разминать кости. А компьютер, формирующий ипсилон-образ, добросовестно прорисовывал все его действия.