Джон Кэмпбелл - Из мрака ночи [Сборник]

Тут я остановился и призадумался. Девять сфер. Девять планет. И Земля была первой в этом списке — странная планета для меня, но я узнал её по размеру и по положению. Так может, где-то все-таки осталась жизнь? На одном из этих девяти миров? Только вот где? Меркурий... планета ближайшая к Солнцу? Нет. Солнце мертво, и даже на Меркурии слишком холодно. К тому же Меркурий слишком мал. Я знал... более того, я был уверен, что у меня только один шанс. После это-

неожиданно осознав, что происходит. Указатель был селектором! Всего девять. Я нажал кнопки одну за другой и вскоре передо мной в воздухе плавали девять сфер.

го те крохи энергии, что еще оставались в коммуникационной системе иссякнут, и тогда... Видимо, тут использовали ток высокой частоты, а в самом аппарате конденсаторы и катушки индуктивности. Поэтому холод особо их не затронул. Это не огромные машины, которые видимо работали на постоянном токе. И всё же, с кем мне связаться? Юпитер? Слишком большой... А потом я нашел решение. Холод разрушил машины, сделав их идеальными проводниками. А все потому, что они не были предназначены для борьбы с космическим холодом. Но машины, если таковые существовали, к примеру, на Плутоне, должны быть изначально разработаны для таких условий... Там всегда было холодно. Тогда я обратил все свое внимание на Плутон. Он стал моей единственной надеждой. Но какая из сфер соответствует Плутону? И как они меня поймут? Да и существовали ли эти «они»? Нужно было как можно скорее решить эту задачу, пока энергия не иссякла. Что-то подсказывало, что при столь сложной системе связи должен существовать какой-то проводник... Рядом с экраном был небольшой пультик, на котором было двенадцать крошечных кнопочек, сгруппированных в четыре ряда по три кнопки. Я решил, что тут использована двенадцатиричная система.

Представьте себе проблемы межпланетной коммуникации! А проблема была в том, что человек-анахронизм в мертвом городе, на мертвой планете искал, сохранилась ли где-то, хоть какая-то жизнь.

На том же пульте располагались еще две кнопки, в стороне от остальных двенадцати — одна зеленая, одна красная. Снова я задумался. Возле каждой кнопки было множество символов. Так что я вначале перевел стрелку на Плутон, а потом на Нептун. Плутон был много дальше, но и на Нептуне было достаточно холодно. Машины и там должны были работать в холодной атмосфере, но Нептун располагался много ближе, а значит, для связи потребуется меньше энергии, которой и так, судя по всему, оставалось очень мало. В итоге я нажал зеленую кнопку, надеясь, что красный цвет по-прежнему означает опасность — отключение в случае неправильно набранной комбинации, а зеленый, как и в наше время, — цвет единения, вызова. Но так ничего и не произошло. Только нажатия одной зеленой кнопки не хватило. Я ещё раз нажал шпильку, которая, по моему разумению, означала Нептун.

Прибор снова загудел. Но теперь звук был много сильнее, объемнее, и звучал совершенно по-иному. А потом где-то внутри механизма раздался громкий щелчок. Затем зеленая кнопка высвободилась. Ключ Нептуна под отметкой на циферблате мягко замерцал. А экран замерцал серым светом. А потом совершенно неожиданно гудение прекратилось. Словно средство коммуникации не выдержало нагрузки. Мерцание знака Нептуна померкло. В любом случае сигнал был отправлен. Минуту за минутой я стоял у темного экрана, глядя в пустоту. А потом экран снова замигал, но в этот раз он светился более тускло. Видимо, остатки энергии иссякали, её последние крохи были бессмысленно посланы в глубину пространства...

— Боже, — простонал я. — Это бесполезно... Все бесполезно...

Я знал, что сигналу может понадобиться несколько часов, чтобы добраться до этой далекой планеты, даже если он станет двигаться со скоростью света. А из-за отсутствия энергии на это могут уйти годы. Вот так я и стоял там. Экран был таким же темным, каким я нашел его, но тут сигнальная кнопка снова зажглась. Я замер, затаив дыхание в безумной надежде. А потом, не зная, что и предпринять, во второй раз ткнул кнопку Нептуна. Видимо, последние крохи энергии были на гране истощения, потому что в этот раз голограмма с образом Нептуна над кнопкой показалась мне мутной и едва различимой.

Я отступил от аппарата. На душе была горечь. Я погрузился в бездну безнадежности. Передо мной раскинулся пейзаж, который, если перенести его на холст, можно было озаглавить: «Последние дни Земли». И похоже, я был тем, кто использовал последние крохи энергии теперь уже окончательно мертвой планеты. Этот город до конца пытался служить своим создателям, и я, прибывший от зари времен в конец всех времен, использовал последнюю каплю его жизненной энергии. А теперь город окончательно умер.

Медленно я вернулся к стене, под свет умирающих звезд. В полумиле поднималась рампа, вздымавшаяся вверх на несколько миль... Я шел медленно... на кладбище не стоит суетиться... Теперь мне ничего не оставалось, как только ждать смерти. Вскоре я обнаружил скамейку — скамейку вырезанное из металла посреди буйства ярких, но замороженных цветов. Я присел и уставился на замороженный город, а потом перевел взгляд на умирающее солнце. Не знаю, сколько я там просидел, прежде чем у меня в голове раздался голос.

— Мы искали вас возле телевизионной машины.

Я вскочил со скамейки и стал дико озираться. Эта штука напоминала плавающий вы воздухе металлический дирижабль, рубиново-красный в этом свете гибнущего светила, двадцати футов длиной и футов десяти в диаметре. Яркий, теплый оранжевый свет мерцал в его иллюминаторах. Я в удивлении уставился на летающий аппарат.

— Сработало! — выдохнул я.

— Энергии хватило, и сигнал достиг Нептуна, — ответило существо, находившееся на борту летающего аппарата.

Я не видел своего спасителя, но каким-то образом слышал его. Только тогда это меня ничуть не удивило.

— У вас почти закончился кислород, и я боюсь, что ваш мозг скоро пострадает от его недостатка. Я хотел бы, чтобы вы поднялись на борт. Туг внутри нормальная атмосфера.

Не знаю, откуда мой спасатель это узнал, но манометры на моем кислородном баллоне подтвердили его заявление. Кислород в баллоне почти закончился. Возможно, я протянул бы еще часок, если бы не открыл клапаны так широко, но тогда я чувствовал бы себя не так здорово.

Я поднялся в люк. Я был переполнен радостью. Эта вселенная оказалась не такой уж мертвой, как я предполагал. Потомки человечества жили не на Земле, но, скорее всего, ,потому, что у них не было иного выбора. Но у них были космические корабли! С нетерпением предвкушая встречу, я в странном трепете шагнул в люк, и тот закрылся у меня за спиной, с мягким шипением встав на свое место. Загудел насос, внутренняя дверь открылась. Я шагнул дальше и тут же выключил спиртовые горелки. Внутри летающей машины было тепло, светло и воздух пригодный для дыхания!