Яцек Дукай - Экстенса (сборник)

— Так я и думал.

— Вы так и думали? А что, мы откуда-то знакомы?

— Нет, нет. Целинский это предугадывал. В задницу мне кактус, сказал, если он на это пойдет.

Лопес оторвал взгляд от океана.

— Целинский?

— Ожидает в вертолете возле Врат. Мы заказали переброску на четырнадцать сорок. — Тыслер неожиданно забеспокоился. — Часы, время, — бросил он в пространство.

— Двенадцать пятьдесят одна, — сообщили ему часы.

— Черт!

— Целинский. — Лопес покачал головой. — И что во всем этом делает Стрелочник из Разведки? — спросил он, скорее, сам себя. У Тыслера сомлела рука, и он переложил шляпу в левую.

— Данлонг выслал его, надеясь, что уж он вас убедит. Как дружок дружка.

До Лопеса дошло.

— Имеется Ничто?

— Чего?

— Вы поймали Ничто?

— Я уже говорил, сплетен повторять не собираюсь. Не хочется мне оказаться в Аду.

Лопес усмехнулся.

— Это же за какую такую сплетню можно очутиться в Аду? — покачал он головой. — Ничто схватили.

Ульрих простонал:

— Мужик, смилуйся! Скажи, чтобы я отвалил, и покончим с этим. Я уже и так плавлюсь. Что ты там видишь в той воде?!

— Чего не вижу, — акцентировал Прадуига. — Повезло тебе, если бы тут была, то, скорее всего, выпустила бы мне кишки… — он заговорщически подмигнул. — Наверное, поплыла за мыс. Ладно, сматываемся отсюда, а то еще вернется…

Ульрих с облегчением выпустил воздух из легких, надел шляпу и вновь улыбнулся — улыбкой мученика.

— Тогда пошли. Спуск в тоннель находится на севере; надеюсь, что вы не имели в виду северный мыс.

— Я же не слепой. Вы тут наследили, как раненная черепаха.

Лопес обошел Тыслера и направился по следам прибывшего. Ульрих снова застонал и побежал за ним трусцой: Прадуига сразу же навязал убийственный темп.

Пройдя мыс, они заметили колышущийся вдалеке на волнах катер прибрежной стражи Ацтекской Империи. Пользуясь гарантированной консорциумом солнечной погодой, воины Сына Богов загорали на палубе, с любопытством приглядываясь к тем таинственным сверхлюдям, за одно лишь обращение к которым, за улыбку — закон карает смертью.

Прадуига с Тыслером добрались до искусственной тропы, плавной дугой врезавшейся в джунгли, минут за десять. По тропе, наконец-то заслоненные от чудовищно жгучего солнца, они добрались до спуска в станцию подземных узкоколеек Рая, которые на всей его территории были единственным средством передвижения — любое иное наверняка бы разрушило чуть ли не сказочное видение не знающей времени страны счастья и покоя. Они доехали до Врат, где Лопес поместил свои вещи в камере хранения; там, на стартовой площадке, их уже ждал вертолет.

Через четверть часа они уже находились в воздухе, направляясь в Теночтитлан.

— Господин майор.

— Нуууу…

— Линайнен.

— Переключи.

В миниатюрных наушниках майора, спрятанных в его ушных раковинах, зашуршал голос лейтенанта Линайнена.

— Везде наши люди. Мы держим ущелье и склоны, никто ничего не заметил.

Не отрывая взгляда от системы трехмерных Проекций, под разными углами и различным образом представлявших расстилающуюся ниже поросшую лесом котловинку, майор, нехотя, бросил:

— А как там картерийцы?

— А как всегда. В конце концов: янтшары всегда янтшары, — Линайнен рассмеялся, повторив старинный рекламный слоган.

— Если чего начнется, немедленно докладывайте.

— Такчно.

Майор щелкнул пальцами, и сержант-связник тут же прервал сеанс.

Над котловиной лениво полз серый рассвет. Майор подошел к эскарпу, замыкавшему с северной стороны скальную полку, на которой размещался командный пункт. Он был замаскирован односторонними голограммами, представлявшими ту же самую висящую над пропастью полку, голую стену за ней — все пусто и не нарушено присутствием человека, но передвинутое вперед на шесть метров, что с расстояния в полмили заметить было практически невозможно — разве что кто нацелил в это самое место лазерный дальномер или же пригляделся к нему с помощью анализатора, вот только подобным оборудованием демайское антикоммунистистическое партизанское движение просто не располагало. А во всем остальном маскировка была совершенной, она даже поглощала тепло человеческих тел, спрятавшихся за голограммами; вместо него специальные приспособления эмитировали искусственное, практически ничтожное тепло камня, тем самым обманывая спутники и вводя в заблуждение возможных дотошных наблюдателей, имеющих очки, которые детектировали бы инфракрасное излучение. В этом тоже был пересол — ведь партизаны не имели доступа к столь чувствительной технике, они не располагали каким-либо космодромом, с которого могли бы выслать на орбиту искусственные спутники. Впрочем, охотники Союза их тут же сбили бы.

И как раз по причине этих вот охотников, уж слишком действующих сувениров периода Холодной Войны — чтоб их черт, ругался про себя майор — переброска Скальпеля должна была произойти в самый последний момент, так что все нужно было согласовать до секунды. Самое последнее, чего Данлонг и правительство Земли Сталина себе желали, было бы помощь вооружениями тем, кого они собирались завоевать — а если бы Скальпель на орбите подбил бы какой-нибудь истребитель союза, анализ его останков, проведенный учеными Союза, привел бы именно к такому выводу. Время начала операции было установлено заранее, так что нападающие должны были приспособиться именно к нему, ни о каких корректировках не могло быть и речи: Скальпель нужно было вывести на здешнюю орбиту в семнадцать минут седьмого плюс пять секунд; несколько поздновато, но ни одна из трех сталинских орбитальных Катапульт над аналогичной территорией Земли Сталина ранее не проходила. Майор посмотрел на время: 5:57. Еще двадцать минут. Нет, не любил он операций со столь напряженным расписанием.

Котловина обладала формой, приближенной к сориентированному по параллели эллипсу, меньшая полуось составляла около трех километров, большая — в два раза длиннее. Вся она заросла плотной, сбитой растительностью, практически джунглями; вся территория была усеяна складками, прорыта меньшими оврагами и ярами, в которых шумели ручьи, стекавшие в довольно-таки приличную речку, вытекавшую из котловины по юго-восточному ущелью. Помимо этого, отсюда можно было выйти и на запад, через узенький перевал к северному склону — единственному, который не был убийственно крутым.

Майор буркнул пароль, и микропроцессор контактных линз, покрывающих его глазные яблоки, сплюнул приказами, сжатыми в электромагнитные импульсы: зрение мужчины тут же сделалось нечеловечески резким. Майор начал неспешный осмотр котловины, высматривая любые признаки неестественного оживления в партизанском лагере.