Чарльз Шеффилд - Наследие Вселенной (сборник)

Дари была вовсе не в восторге от перспективы сидеть рядом с двумя рассыпавшимися на глазах трупами. Но что поделаешь – Ханс Ребка должен увидеть их, или хотя бы то, что от них останется. Исследовательница положила руки на рычаги, которые сжимал погибший марглотта, поставила ноги на педали и начала экспериментировать. Один рычаг регулировал скорость, два служили для поворотов налево и направо, и еще один – для полного разворота. Дари попробовала заставить машину идти вперед по дороге. Качающаяся походка была не лишена приятности и даже как-то успокаивала. Двигаться получалось не намного быстрее, чем пешком – впрочем, Дари не разобралась в способах переключения передач.

Вернувшись к месту, где она вышла на дорогу, молодая женщина повернула направо под прямым углом и двинулась к холму. Предстояла самая трудная часть пути – переход через быструю реку и подъем по склону холма. И с этим оказалось довольно просто справиться: в машине был механизм, автоматически меняющий длину ног, так что кабину не перекашивало.

Медленное движение немного раздражало, но через десять минут Дари остановила машину рядом с Хансом и Беном. Они сидели рядом, закрыв шлемы, чтобы укрыться от дождя, который превратился в ливень. Дари открыла дверь и впустила их внутрь. Бен уже очнулся. Он мог передвигаться, хоть и с трудом, придерживая бок со сломанными ребрами здоровой рукой.

Ханс Ребка сразу начал деловито осматривать трупы марглотта – он, по-видимому, совершенно не разделял предрассудков Дари.

– Ты права. Точно такие же, как мы видели в порту Миранды. И умерли, похоже, той же смертью. Ну что же, этим мы ничем не сможем помочь. – Ребка бесцеремонно поднял труп пассажира и положил его рядом с водителем в задней части машины. – По крайней мере все лучше, чем ночевать под дождем. Дари, садись на водительское сиденье, ты, Бен, – на место пассажира. Я устроюсь сзади.

– Рядом с трупами?

Капитан удивленно поднял брови.

– Ну да. Ты хочешь выбросить их наружу? Может, нам утром захочется провести вскрытие, а под дождем они за ночь совсем развалятся. Покойники и так не в лучшем виде.

Ханс говорил холодно и небрежно. Дари приходилось видеть его другим, но сейчас капитан не проявлял никаких признаков эмоций. Наверное, только таким и должен быть эксперт по чрезвычайным ситуациям. Сочувствие и человеколюбие – это по части Грейвса. По объему знаний никто не может превзойти Талли. Если вам нужна консультация по артефактам Строителей или способам общения с их слугами, то надо обращаться к самой Дари. А вот в опасной ситуации, угрожающей жизни, никого нет лучше Ханса Ребки. Потому что эмоции и высокие чувства – не лучшая подмога для быстрого принятия решений.

Бен устроился в кресле пассажира, Ханс возился с чем-то сзади, устраиваясь, Дари не решилась обернуться и посмотреть, что он делает. Она смотрела в окошко. Солнце опустилось еще ниже, почти коснувшись горизонта. День на Марглоте был длинный, и им предстояла такая же длинная ночь. Мокрая растительность блестела под дождем, который все лил и лил. Безрадостная картина. Сейчас нужно отдохнуть, а завтра придется решать вопрос с пищей – запасы скафандров скоро иссякнут. Еще неизвестно, могут ли люди выжить на Марглоте. Дари устремила невидящий взгляд в окошко. Она так устала, что ни о чем больше не могла думать. Неожиданно ее внимание привлек яркий луч света, пронзивший густые темные облака. Свет все нарастал, пока его столб не достиг нескольких метров в ширину.

– Ханс!

– Что?

Невероятно! Похоже, он заснул.

– Смотри! Там, перед машиной! Что-то происходит.

– Погоди… – Ханс выглянул из-за плеча Дари. – Что-то новое?

– Оно только сейчас появилось, я видела! Что это?

– Не знаю. Оно меняется…

Столб света начал укорачиваться, угасая с верхнего конца, в то время как нижняя его часть поднималась над землей и уплотнялась, приобретая определенную форму. В результате образовался сияющий эллипсоид – он висел над промокшей землей на высоте примерно трех метров, постепенно превращаясь в сферу. Сфера начала медленно опускаться – три метра, два, один… Наконец она коснулась земли и взорвалась, осветив окрестности ярчайшей вспышкой, от которой светочувствительные защитные стекла шлемов стали почти черными.

Когда путешественники снова прозрели, светящаяся сфера уже исчезла. Но не бесследно. Три человеческие фигуры в скафандрах сидели спиной к спине на склоне холма, вытянув ноги.

Дари с изумлением взирала, как одна из фигур медленно поднимается на ноги. Человек смотрел в другую сторону, и она не могла видеть его лица. Машину он, по-видимому, еще не заметил.

– Ну что ж, пожалуй, это можно назвать прогрессом, – произнес голос. – Когда ты только что был нигде, да еще в условиях почти тройной перегрузки, оказаться где-то уже неплохо. Что же касается того, зачем мы здесь…

Человек умолк, но Дари большего и не требовалось. Только один человек в рукаве Стрельца обладал таким глубоким звучным голосом.

Джулиан Грейвс.

Рядом с ним неуверенно поднимались на ноги еще двое – на их лицах было написано такое же удивление, какое испытывала Дари. Спутников советника она узнала сразу: Торран Век и Тери Даль.

Оставался только один вопрос. Зато самый важный. Его и задал Джулиан Грейвс, обращаясь к экспертам по выживанию. Правда, вопрос этот в равной мере относился и к Дари, Хансу и Бену – зачем они все оказались здесь?

На борту «Все – мое» царила растерянность. Его обитатели шушукались по углам. Каллик, Ж'мерлия и Архимед сбились в кучку – насколько это вообще достижимо, если имеешь дело с таким гигантом, как Архимед, – в двигательном отсеке корабля.

– Господин Ненда очень рассержен, – заявила Каллик. По ее тону было ясно, что она здесь главный источник информации о капитане.

– Он ругает нас? – испуганно спросил Ж'мерлия.

– Ты думаешь, он меня выпотрошит? – присоединился Архимед.

– С какой стати ему это делать? – удивилась Каллик.

– У зардалу это обычное проявление неудовольствия.

– Не советую тебе говорить об этом хозяину. Во всяком случае, он не сердится на тебя, и на нас тоже. – Многочисленные блестящие глазки Каллик зашевелились, проверяя, не приближается ли кто-нибудь. – Он ругает Клавдия. И Синару Беллсток.

– А за что? – Архимед быстро учился говорить по-человечески, хоть предпочитал язык зардалу. – Разве мы не на орбите Марглота, как и хотели? Каллик, ты же сама сказала!

– Да, это так – по крайней мере это планета с четырьмя полюсами. Я не думаю, что во всей галактике найдется еще одна такая же. Тем более – в рукаве Стрельца.

– Но я не вижу здесь никаких полюсов, а ты говорила, что мои глаза лучше, чем у любого из нашей команды.