Боб Шоу - Орбитсвилль (сборник)

Киркхэм бросил взгляд на упавшую на пол крышку.

« БИОДОпомогает вашему ребенку понять Таинство Жизни!».

«Идиоты, — выругался он про себя, — что, по-вашему, осталось бы от таинства, если бы каждый мог его понять?»

Тимми тем временем листал глянцевую брошюрку с инструкцией.

— С чего мне начать, мам?

— А что советуют в инструкции?

— Посмотрим… Гигантская гусеница! Простейшее беспозвоночное… Слепое… Мне попробовать? Можно прямо сейчас?

— Самое время! — воскликнула Дора. — Начинай. А я помогу.

Они склонились над коробкой и аккуратно, часто сверяясь с инструкцией, приступили к конструированию восьмидюймовой гусеницы. Сначала выбрали ленту мускулов соответствующей длины. С обоих концов присоединили по миниатюрному зонтику распределителя веса. Добавили синюю нитку нерва, разрезанную ровно пополам, а на образовавшихся кончиках приладили серебряные нервные соединения.

Из соответствующей ячейки они извлекли бледно-зеленую наружную плоть, придав ей форму хот-дога с продольным разрезом. Мускулы, укомплектованные нервом, затем вложили в разрез, а распределители веса тщательно вдавили в зеленую плоть с обоих концов.

Наконец Тимми, взяв шарик серого воска, решительно расплющил его на собственном запястье и с минуту ритмично сжимал и разжимал кулак, чтобы восприимчивый материал запечатлел образец нервного импульса.

— Ну вот, — произнес он, затаив дыхание. — Как думаешь, сработает, мам?

— Должно, малыш. Ты все делал правильно. Тимми в надежде на похвалу обернулся и к отцу, но

Киркхэм мог лишь молча взирать на зеленый объект, безжизненно застывший на рабочей доске. Эта тварь одновременно ужасала и завораживала его. Тимми вложил серый катышек во внутренности гусеницы и вдавил в него два серебряных соединителя.

В следующий миг гусеница принялась извиваться.

Тимми испуганно вскрикнул и выронил ее. Искусственное создание, упав на доску боком, то вытягивалось, то сжималось. При каждом сжатии тельце ее непристойно раскрывалось, и Киркхэм видел набухающий внутри мускул.

«Ты лгал нам, Боже, — мелькнуло в его затуманенном благоговейным страхом мозгу. — В жизни нет ничего особенного или священного. Всякий может создать ее, а значит… у нас нет души!»

Тимми уже зашелся в радостном смехе. Он подобрал гусеницу и, плотно прижав друг к другу края расходящейся плоти, заклеил продольную ранку. Бледная ткань моментально срослась. С поразительной ловкостью Тимми вылепил маленькие шарики-ножки под брюшком создания и вновь опустил его на доску. На этот раз, обретя необходимую устойчивость, гусеница поползла по плоской поверхности, слепо тыркаясь в разные стороны в ритме, перенятом от сжатого детского кулачка. Возбужденный Тимми бросил на мать ликующий взгляд.

— Умница! — воскликнула Дора.

— Пап? — Тимми перевел взгляд на отца.

— Я… я никогда и не… — Киркхэм неловко изображал душевный подъем. — Как ты ее назовешь, сынок?

— Как назову? — Похоже, Тимми был озадачен. — Я не собираюсь ее оставлять. Мне ведь нужен материал для других проектов.

— А что ты сделаешь с этой? — Киркхэм едва шевелил губами.

— Разберу на детали, конечно. — Тимми поднял беззвучно копошащуюся тварь, вскрыл ей брюшко большими пальцами и извлек заветный серый катышек. Стоило отделить от ганглия серебряные звенья, как искусственное создание застыло в неподвижности.

— Нет ничего проще, — прокомментировал Тимми. Киркхэм кивнул и вышел из комнаты.

— Как это ни прискорбно, Джон и Дора, но жить вашему мальчику осталось совсем недолго. — Берт Роунтри размешивал сахар в чашке с чаем, приготовленном для него Дорой; чайная ложечка позвякивала, нарушая послеобеденное затишье. Складки на лбу Роунтри выдавали его непрофессиональное уныние.

На лице Доры, напротив, было запечатлено тщательно сохраняемое спокойствие.

— Сколько именно?

— Возможно, меньше недели. Я только что снял последние показатели совместимости ткани — коэффициент стремительно падает. Мне… в общем, нет смысла пытаться обнадеживать вас понапрасну.

— Нам бы этого тоже не хотелось, Берт, — заверил Киркхэм. — Ты уверен, что все пройдет безболезненно?

— Да, абсолютно… В биоглину встроены специальные блоки. Тимми просто-напросто уснет.

— Есть за что благодарить Господа!

Рука Доры резко дернулась, чай выплеснулся через край чашки, и Киркхэм понял, что жена готова бросить ему вызов. «Хочешь сказать: есть за что благодарить производителей биоглины?» Он вновь испытал острое желание, чтобы Дора наконец облекла свои мысли в слова и таким образом положила начало собственному духовному очищению. Давно пора убедить ее, что божественное откровение по-прежнему неизменно и не изменится никогда.

«Брось, Джон, — фыркнул другой Киркхэм, — не все же в Библии ты принимаешь за чистую монету!»

— Тимми показывал мне свой набор «Биодо», — сменил тему Роунтри. — Похоже, ему удаются довольно сложные конструкции.

— У него талант. — Дора вновь была сама невозмутимость. — Он настолько преуспел, что мне пришлось купить ему все дополнительные комплекты. Элементы равновесия, звуковой имитатор и тому подобное.

— В самом деле?

— Да, но от меня он скрытничает. Все твердит, что хочет сделать какой-то особенный сюрприз.

— Поразительно, что он сумел так продвинуться за столь короткое время.

— Я же говорю, он способный мальчик. Жаль только… — Дора внезапно запнулась, тряхнула головой и откашлялась.

— Мне не очень-то по душе, что он так увлечен этим хламом, — ввернул свое мнение Киркхэм. — Есть в этом что-то нездоровое, и, по-моему, оно отнимает у Тимми слишком много сил.

— Чепуха, Джон. Если хочешь знать мое профессиональное мнение на сей счет: вам еще крупно повезло, что мальчику нашлось, чем заняться на этой стадии. По крайней мере, он не зациклился на своей болезни.

— Вот и мне так кажется, — поддакнула Дора, мысленно записывая очко в свой актив.

— Все-таки ты не можешь отрицать, что «Биодо» — интереснейший материал. — Роунтри допил чай и поставил чашку на стол. — Ты знаешь, что это неочищенная разновидность хирургической биоглины? Между прочим, я читал, что благодаря примесям иногда возникают случайные свойства, которые приводят к весьма странным результатам. Подчас кажется, будто сама жизнь…

— Если не возражаешь, — прервал его Киркхэм, поднимаясь на ноги. — Мне еще нужно дописать проповедь на эту неделю.

— Разумеется, Джон. — Роунтри тоже встал из-за стола. — Все равно мне уже пора возвращаться в клинику.

Киркхэм проводил доктора до двери, а вернувшись, обнаружил, что Дора поднялась наверх — вероятно, в комнату Тимми. Постояв немного в нерешительности, Киркхэм направился в кабинет и приступил к составлению текста проповеди, но подобающие случаю слова отказывались складываться у него в голове. Он знал, что вертелось на языке у Роунтри, и второй Киркхэм твердил ту же самую фразу.