Сергей Герасимов - Часть той силы

Дед осмотрел спору и остался совершенно доволен.

– Когда все закончится, – сказал он, – я тебя за это награжу. Я дам тебе столько золота, сколько ты сможешь поднять. И орден, конечно. Я обязательно должен учредить орден. Но это не сейчас. Еще нужно подождать. Ты уже знаешь, что у нас здесь случилось?

– Нет, – соврал Ложкин.

– На меня напали. Один из моих старых врагов. Он убил Защитника.

– Жаль, – ответил Ложкин. – Жаль Защитника, я с ним почти подружился.

– Ерунда, это его работа – отдать за меня жизнь. Ни на что другое он не годился. В крайнем случае, сделаешь еще одного такого; я не думаю, что это будет нужно. Но меня очень волнует один момент. Ты знаешь что?

– Что?

– Ты изготовил эту куклу в обход всех правил. Тебе б за это задницу надрать надо, ну да ладно. Понимаешь, когда обезьяна откладывает яйца, это одно. Но когда человек откладывает яйца, это уже совсем другое.

– Он отложил яйца? – удивился Ложкин.

– Вот именно! А зачем, по-твоему, он свил себе гнездо? И проблема даже не в этом. Когда он умер, я сразу же разбил три яйца. В них уже начали формироваться эмбрионы.

– Ну и что?

– А то, что яиц было пять! И я понятия не имею, куда делись остальные два. До тебя дошло?

– Дошло, – ответил Ложкин.

– Ничего до тебя не дошло! Существа, которые вылупятся, способны к самостоятельному бесполому размножению! Они могут размножаться очень быстро. Каждое из них будет в двадцать раз сильнее человека. Это создаст для меня большие проблемы. Придется защищать человеческий род. А ведь они обязательно вылупятся, если не найдется такого человека, который вовремя уничтожит яйца. Ты видишь, что ты наделал? Ладно, проехали. Сейчас иди и отдыхай. Вечером я тебе кое-что покажу. Мне надо заняться спорой.

– Вы будете защищать человеческий род? – удивленно спросил Ложкин. – Вы?

– А кто же еще? Если я начну работать прямо сейчас, то через сорок восемь часов все будет готово. Я стану вечным, более вечным, чем галактики. Во всяком случае, более вечным, чем любая дрянь на этой дряной земле. И тогда родится бог. Всего сорок восемь часов, только подумать! Мне хочется сделать что-нибудь символическое, я не знаю. Ты можешь запрограммировать компьютер так, чтобы он показывал обратный отсчет? От сорока восьми до нуля, причем с минутами и секундами. И обязательно большими цифрами, на весь экран? Разве тебе не хочется быть причастным к этому? К рождению бога?

– Ваш компьютер сломан, – сказал Ложкин.

– Да? Жаль. Я думал, что ты его починил. Ну да черт с ним, не надо.

Весь этот день Ложкин проспал, как убитый. Около восьми вечера дед разбудил его и потащил за собой в мастерскую. Он был возбужден и немного пьян.

Ложкин сразу заметил, что в мастерской прибавилось оборудования. В углу лежала куча глины, и от этого казалось, что здесь затевается ремонт.

– Я натаскал все это сам, – сказал дед, – даже спину потянул. Сам таскал ведрами. Каждое большое ведро весит до сорока килограмм. В моем-то возрасте! Глины мне нужно много. Чем больше, тем лучше. Теперь будешь таскать ты, а я буду лепить. Но сейчас я тебе покажу кое-что, как и обещал. Смотри!

Он жестом фокусника сбросил покрывало со стола.

На столе лежало человеческое тело. Ложкин сразу узнал его. Это был Бес, брат Вали. Тот самый человек, который напал на деда и был убит. Однако, тело не выглядело мертвым.

– Он жив? – спросил Ложкин.

– Вроде того. Это тот, кто на меня напал. Он даже стрелял в меня. Но пуля для меня это пустяк, ты понимаешь? Пуля может лишь отколоть кусочек моей плоти, но не убить меня самого. Причем плоть быстро восстанавливается. Материал, их которого я сделан, на самом деле мягкий, но становится хрупким при ударном воздействии. Результат примерно такой, как если бы пуля попала в бетонную стену. Она всего лишь откалывает кусочек.

– А зачем он лежит здесь? – спросил Ложкин.

– Я оживил его. Я сумел оживить его спустя четыре часа после смерти мозга. Это до сих пор никому не удавалось. Представь себе солдатов, которых находят через несколько часов после боя и снова возвращают в строй. Представил, а? Я сделаю это! Я уже могу делать это. Смотри! Это лежит первый такой солдат.

Солдат, лежащий на столе, выглядел не лучшим образом. Ложкин вспомнил слова Вали о том, что Защитник смял ему ребра и сломал позвоночник. Грудная клетка Беса оставалась сплюснута и искажена. Несколько наспех зашитых ран выглядели отвратительно. Вся кожа лежащего человека имела странный оттенок, но не серый, как у мертвецов, а, скорее, голубоватый. На неподвижном лице застыла дебильная гримаса.

– Это была одна из моих самых больших неудач, – сказал дед. – Я подобрал его еще голодным пареньком, лет пятнадцати. Я проводил на нем некоторые простые опыты и платил ему деньги. Небольшие деньги, конечно. Таких людей нужно держать на голодном пайке, иначе они распускаются. Он был обыкновенным уличным сявкой. Грязная и наглая обезьяна. Я начал лепить из него человека.

К сожалению, он оказался строптивым и агрессивным. Я работал над ним несколько лет, но он оставался непослушным. Я вложил в него новые знания и новые привычки. Я дал ему элементарную культуру и исправил его здоровье. В пятнадцать лет, между прочим, он уже был алкоголиком; я излечил его от этого.

Но, ты знаешь, через некоторое время я стал его подозревать. Потом я убедился, что он пытается украсть мои тайны. Несколько раз я его ловил на мелочах. А однажды он попытался вынести из дому мешочек с глиной. Это было уже слишком. Эта сволочь пыталась препираться, но я применил к нему свои методы. Я его прилично, как бы это выразиться, потормошил. И вот что я узнал. То, что он получил от меня, он пытался использовать против меня. Он торговал моими секретами! Ты можешь себе это представить? К сожалению, я так и не узнал, кому он все это продавал. Просто потому, что он сам знал очень мало. Но именно с той поры я начал чувствовать себя не в безопасности. Я видел, что за мною наблюдают. Очевидно, были люди, которые сознательно, за хорошие деньги покупали те малозначащие крохи, которые этот подонок пытался украсть у меня. Такая заинтересованность ничего хорошего не обещала.

К счастью, он не успел вынести глину. Он вообще не знал, что это за глина. Он на самом деле знал очень мало. Но с тех пор я постоянно ожидаю, что эти люди появятся. Уже несколько раз я убеждался, насколько они сильны. Впрочем, теперь, после того, как ты принес спору, это не имеет значения. Теперь я все равно сильнее, да? – и он отвратительно самодовольным жестом потрепал Ложкина по щеке.

– Что вы сделали с ним тогда? После этого? – спросил Ложкин.

– С предателем? Вначале я хотел его убить. Просто уничтожить, потому что он это заслужил. Он укусил руку, которая его кормила. Его нужно было наказать. Потом я решил попытаться еще раз, попытаться его исправить. Я стер из его мозга память о произошедшем. Потом снизил его интеллект.