Сергей Герасимов - День рождения монстра

Его электронные системы любили жизнь и считали себя живыми – это повышало надежность рейсов. Наблюдатель, заснявший рождение СМ, был, собственно, послан именно на место аварии. Предполагалось, что здесь могли сохраниться большие запасы медикаментов. Но найти лекарства человек не успел. Человек засек рождающегося монстра и решил использовать такой шанс. Если бы он остался жив, то стал бы миллиардером. Тот медицинский аппарат был грузовым и занимался срочными перевозками препаратов. Галлюциногены, обезболивающие, регенеранты, стимуляторы иммунитета и восемьсот литров свежей крови для переливаний.

Центральный процессор найденного беспилотника оказался жив, он пролежал сорок два дня в надежде вновь увидеть людей. Никакой полезной информации процессор не сохранил. Когда его бросали в плавильную печь, он посылал SOS на всех диапазонах. Никто ведь не любить умирать.

Больших поселений поблизости не было – сплошные джунгли, да еще и объявленные национальным заповедником. Возможно, лекарства и химикалии, смешавшись с почвой, спровоцировали зарождение яйца. Это интересно было бы проверить. Еще интересней было бы узнать комбинацию условий, которые создали монстра. Потом создать те же условия в лаборатории, получить и вырастить несколько экземпляров чудовища. Потом разобрать эти экземпляры почти по молекулам и скопировать новые свойства в технических устройствах. А потом – как водится: тем ядом подпитать свои отравленные стрелы и смерть соседям разослать – как там, у древнего поэта?

Этой весной Коре прошел последний этап нейропрограммирования, получил собственный кабинет в управлении, неограниченный кредит военного банка и право набрать собственную группу второй ступени. По шкале ММИНЕ его личная ценность теперь равнялась девяноста семи – это означало, что его жизнь была столь же ценна, как и жизнь девяноста семи условных стандартных граждан. Это значило, что в случае боевых действий например, ради спасения его головы командование (электронное, как это бывало чаще всего) пожертвовало бы головы девяноста шести человек, но никак не девяноста восьми. Столь высокую ценность Коре приобрел в результате непрерывного обучения и боевой подготовки. Это накладывало определенные обязанности, но и и давало почти неограниченные права в гражданской сфере. Например, но имел право приказать любому гражданину, имеющему личную ценность не выше пятнадцати и применить силу в случае сопротивления приказу.

Правда, он был запрограммирован на подчинение, на непричинение бессмысленного вреда, на выполнение служебного долга и против любых вредных привычек. Без этих программ невозможно продвижение по службе.

Он попросил посетителя подождать и переслал все данные в центр. Еще минут пять или семь – и электронный мозг сформулирует задание, еще четверть часа – и это задание утвердят. Или не утвердят, что тоже возможно. Каким бы ни было задание, Коре его выполнит – или забудет, если будет приказано забыть.

Уничтожить кибермонстра совсем не сложно. Для это не нужно даже применять сверхсовременные методы, достаточно и одной ракеты, наводящейся со спутника. Такая ракета, выпущенная где угодно – в Антарктике Японии или на Луне, обязательно найдет свою жертву, где бы та ни скрывалась.

Такие ракеты официально применялись для оборонительных терактов – например, если некоторый отдаленным политик начинал слишком зарываться. Ракеты бывали разного размера – самые маленькие величиной со спичку, такие были расчитанны на единичное уничтожение. Самые большие – величиной с тюбик питательной пасты.

Такие могли уничтожить целый район с населением, зданиями и коммуникациями.

Тысячи и тысячи спутников, роящихся над планетой, позволяли быстро засечь любой объект и не выпускать его из-под наблюдения. Любое существо или устройство, на которое наводилась ракета, было абсолютно отбречено. Но монстр, по данным предварительных наблюдений, имел достаточно совершенные системы защиты и нападения – некоторые из них были столь необычны, что земные конструкторы не имели о таких представления. Монстра надлежало вначале изучить, а уже потом уничтожить. Так и только так. Кроме того, монстр возникал из ничего, а точнее, его яйцо вырастало из почвы – почвы, зараженной разложившимися телами изменчивых. Не исключено, что эта зараза рано или поздно проникнет на материки и монстры начнут расти на полях и в лесах, как грибы. Значит надлежало выяснить механизм самозарождения монстра. Были и другие, чисто технические задачи.

После анализа проблемы, семь минут после отправления запроса, задача была решена однозначно: вначале изучить монстра, а лишь потом уничтожить. Только так и не иначе. Человека с браслетом это не вполне устраивало, но его мнением никто не интересовался.

– Ну вот, поздравляю вас. Мы беремся за это дело.

– Пока вы будете его изучать, – сказал Хост, – он сожрет половину моего острова.

– Я вас понимаю, – ответил Коре. – Если вы не хотите сотрудничать, мы все сделаем сами.

Хост Хо вышел в холл. Он был в таком бешенстве, что неточно ткнул карточку-пропуск и дверь не открылась. Он ударил преграду, но кулак мягко увяз в невидимом силовом поле. Пришлось вернуться и вставить карточку снова.

Гудела голова и тонко звенело в ушах – нельзя нервничать, нельзя, – подумал он. Когда его ранили в последний раз, мало кто надеялся, что он сможет выжить: алконовым лучом ему сбрило часть головы. Несколько недель он провалялся в палате для безнадежных. Позже он просматривал видеозаписи и содрогался при виде воплощаемых его больным мозгом кошмаров – тело корчило щупальца, отращивало огромные бородавки, расплывалось лужами, раздувало одни части и теряло другие, но никак не могло вернуться к человеческому облику. Потом рана начала гноиться, но вдруг зажила, за одну ночь. Но после того Хост уже не смог стать собой, прежним. Он перестал любить лотереи, хотя раньше играл каждую неделю; стал раздражаться, слыша громкую речь, пусть даже самого невинного свойства; стал изводить Алину, которую все так же любил; дважды нагрубил боссу. Сильные боли и звон так и не прекратились. Закончилось это тем, что его сняли с задания, как непригодного, стерли кодировки и секретную информацию, а личную ценность установили на уровне 3,3. Это означало профессиональную смерть и медленное умирание в провинции.

Он наконец вставил карточку и вышел на улицу.

– Есть проблемы? – просил дюжий охранник вдогонку.

– Никаких.

Улица была влажной и парящей. За то время, которое он провел в кабинетах и коридорах, утро перетекло в вечер. Облака лежали холмами, подкрашенными сверху.