Брайан Олдисс - Теплица

Открыв под водой глаза, он увидел мир не столь яркий и ясный, как тот, другой. Несколько зеленых созданий, похожих на листья клевера, вяло потянулись навстречу, намереваясь обхватить его стеблями за ноги. Грен увернулся, опускаясь еще глубже. Затем он увидел мокрозуба — прежде, чем тот увидел его самого.

Мокрозуб — водное растение, полупаразит по своей природе. Живя во впадинах и полостях, он погружает вооруженные пилкой зубов присоски в древесину, насыщаясь соком деревьев. Но верхняя его часть, шершавая и плоская, словно язык, может найти и другое пропитание. Теперь она развернулась, обхватывая левую руку Грена, и немедленно стянула свои волокна, мертвой хваткой застегиваясь на ней.

Грен ждал этого. Одним ударом ножа он рассек мокрозуба надвое и, отплывая прочь, оставил нижнюю часть растения бестолково дергаться на месте.

Прежде чем он сумел подняться к поверхности, опытная охотница Даф оказалась рядом с ним; лицо ее искажал гнев — пузырьки воздуха, словно серебряные рыбки, скользили меж ее сжатых зубов. Даф сжимала в руке нож, готовая защитить Грена от нападения.

Он улыбнулся ей, прорвав пленку воды и выбравшись на сухой берег Впадины. Беспечно встряхнулся, когда она оказалась на суше рядом с ним.

— Никто не бегает, не плавает, не карабкается в одиночку, — бросила ему Даф, цитируя один из законов. — Грен, неужели в тебе нет страха? Твоя голова — что пустой шип!

Другие женщины тоже выказали гнев, но ни одна не прикоснулась к Грену. Он был ребенком-мужчиной, табу. Ему дана магическая сила вырезать души и дарить детей… или скоро будет дана, если он немного подрастет.

— Я Грен, ребенок-мужчина! — похвастал он, стукнув себя кулаком в грудь. Глаза его поискали Хариса, который мог похвалить за смелость, но тот просто отвернулся. Теперь, когда Грен вырос, Харис уже не радовался ему, как прежде, хотя поступки мальчика все чаще говорили о его храбрости.

Немного сбитый с толку, Грен запрыгал вокруг женщин, размахивая лентой мокрозуба, все еще обернутой вокруг его левой руки. Воинственным криком он бросал женщинам вызов, показывая им свое безразличие.

— Ты все еще младенец, — прошипела Той, бывшая на год его старше. Грен замолчал. Придет время, и он покажет всем, какой он особенный.

Хмурясь, Лили-Йо сказала:

— Дети выросли, справляться с ними стало слишком сложно. Когда мы с Флор вернемся с Верхушек, схоронив там душу Клат, племя будет разделено. Пришла пора расстаться. Берегите себя и будьте начеку!

Махнув им рукой, Лили-Йо отвернулась, готовясь к восхождению; Флор — рядом с ней.

Другие покорно наблюдали, как Предводительница их покидает. Раз уж Лили-Йо решила, что племени придется расколоться, никто не поставит это под сомнение. Скоро времена покоя и счастья — так казалось им всем — уйдут, и, возможно, навсегда. Детей ждал долгий период скитаний среди тягот и опасностей леса; им самим придется заботиться о себе, прежде чем они примкнут к другим племенам. Взрослых ждали старость, суд богов и смерть: уже совсем скоро им придется Уйти Наверх, в неизвестность.

Лили-Йо и Флор легко поднимались по грубой коре. Для них подъем походил на восхождение по каменным, более-менее симметрично лежащим ступеням. То и дело им попадались какие-то растительные враги, иглоклык или мехострел, но то была мелюзга, без труда отдиравшаяся от коры, чтобы кануть в зеленом мареве далеко внизу. Их настоящие враги были врагами и для термитов, так что идущая впереди колонна уже успела разделаться с ними. Лили-Йо и Флор старались не отставать от насекомых, радуясь их компании.

Карабкаться пришлось довольно долго. Однажды они присели отдохнуть на пустой ветке, поймали два бродячих шипа и, расколов их, съели белую маслянистую мякоть. По пути наверх им попались одна-две группки людей; порой эти встречные сухо приветствовали их взмахом рук, порой делали вид, что не замечают. В итоге женщины забрались слишком высоко для людей.

У Верхушек их поджидали новые опасности. Люди предпочитали более спокойную жизнь на средних уровнях леса, избегая тем самым крайностей Верхушек или Почвы.

— Надо идти, — поднимаясь на ноги, сказала Лили-Йо, когда они отдохнули. — Скоро будем у самых Верхушек.

Волнение заставило обеих замолчать. Они смотрели вверх, съежившись у одного из стволов. Над головами женщин шумели листья, не умолкшие, даже когда сама смерть нанесла удар.

Охваченная бешенством или жадностью, прыгун-лиана впилась плетьми в кору и напала на колонну термитов. Корни и усики служили ей оружием. Обхватив побегами ствол, лиана бросила в атаку острые липкие язычки, настигая то одного, то другого термита.

Этому врагу, гибкому и сильному, насекомые мало чем могли ответить. Строй термитов был нарушен, но они упрямо продолжали подъем; каждый, вероятно, положился на проверенный веками закон — даже если кто-то погибнет, остальные выживут.

Для людей прыгун-лиана представляла меньшую опасность — по крайней мере когда попадалась им на ветке. Если же встретиться приходилось на стволе, лиана с легкостью могла оторвать врага от коры и сбросить его, беспомощного, вниз, в зелень.

— Дальше полезем по другому стволу, — решила Лили-Йо.

Они с Флор проворно пробежали по ветке, перепрыгнув через яркий цветок-паразит, вокруг которого басовито гудели древесные пчелы, — предвестник иного, яркоокрашенного мира над ними.

Куда более серьезное препятствие поджидало их в безвредном на вид отверстии в коре. Когда Флор и Лили-Йо приблизились, перед ними взмыл в воздух рассерженный летучий тигр. Это насекомое, наделенное и страшным оружием, и разумом, не уступало людям в росте. Оно атаковало их, движимое единственно скверным нравом; глаза тигра горели, жвалы работали, прозрачные крылья молотили воздух. Голову насекомого покрывала смесь густых волос и защитных щитков, а за тонкой талией вращалось огромное вздутое тело, раскрашенное желтыми и черными полосами, вооруженное смертельно опасным жалом на конце.

Летучий тигр нырнул между женщинами, намереваясь сбить их с ног ударами крыльев. Бросившись на ветку, они прижались к ней, и тигр промчался мимо. Раздраженное неудачей насекомое опустилось перед лежащими и снова развернулось к врагам; изогнутое золотисто-коричневое жало то появлялось, то пропадало в своих ножнах.

— Я справлюсь! — бросила Флор спутнице. Тигр убил кого-то из ее детей.

Насекомое уже спешило к замершим на месте женщинам, быстро перебирая лапами по ветви. Перегнувшись, Флор схватила его за пучок волос, заставляя попятиться. Быстро подняла меч и, опустив мощным ударом, рассекла узкую хитиновую талию.

Крылатый тигр распался на две части. Женщины побежали дальше.