Сергей Герасимов - Единоборец

Я выхожу из лесу, и в этот момент срабатывает сканер опасности. До дома еще метров сто, но опасность возрастает с каждым шагом. В конце концов, сканер начинает пищать так громко, что даже действует мне на нервы. Я его отключаю. И так понятно, что в этом доме ничего хорошего меня не ждет.

Ночь тиха, и снег оглушительно скрипит под моими ногами. Звук такой громкий, что и глухой услышит. Кто бы ни был в этом доме, а подобраться к нему незаметно я не смогу. Да я и не стараюсь. Наверняка меня заметили еще тогда, когда я бросил самолет на верхушки деревьев. Шуму было предостаточно. Я поднимаюсь на крыльцо и прислушиваюсь. Внутри тихо. Никакого движения. Открываю дверь.

Они неподвижно сидят на полу, опираясь спинами на стены. Они опустили свои головы так, что я не могу видеть их лиц – почти свернулись клубками, как ежики. Их очень много, так много, что я даже не успеваю их сосчитать. Десять, двенадцать, шестнадцать, семнадцать. В комнате семнадцать боевых андроидов, устриц, каждый из которых вполне мог бы справиться со мной и в одиночку. Но один на один – это еще бабушка надвое сказала. Я бы рискнул сразиться с одной устрицей. Даже с двумя. Но семнадцать – это слишком.

Я вхожу в комнату, но они не просыпаются. Та поза, в которой они сидят, означает, что устрицы отдыхают или перенастраивают некоторые из программ. Конечно, это не делает их беззащитными или неспособными напасть. Просто они не спешат и продолжают заниматься своим делом. Я выхожу на средину комнаты и хлопаю в ладоши. Один из роботов поднимает голову. Если они бросятся на меня сейчас, то мне конец. Но я часто встречал устриц и хорошо чувствую, что они собираются сделать. Сейчас они не будут нападать. И не только потому, что они в плащах. Условная механическая психика устрицы очень проста и очень несовершенна. В них есть то, что с человеческой точки зрения кажется навязчивостью, навязчивыми движениями, ритуалами, странными и ненужными позами. Возможно, что это связано с плохой стыковкой их двух мыслительных систем. Устрица, которая не дерется, мыслит лобными долями своего маленького головного мозга; устрица, которая дерется, отключает головной мозг и мыслит только спинным. Это позволяет ей реагировать намного быстрее, – за счет того, что сокращаются пути для нервных импульсов. Именно поэтому они выполняют ритуал раздевания перед началом боя, им нужно время, чтобы настроиться, но кроме раздевания, есть еще много небольших, незаметных для непрофессионала движений, по которым можно определить, собирается ли устрица вступать в бой.

Эти пока нападать не собираются. По крайней мере, в ближайшие пять секунд. Я хлопаю в ладоши и смотрю на них. Один из роботов поднимает голову. Остальные продолжают сидеть в тех же позах.

Андроид поднимается и расправляет плечи. Это довольно крупный экземпляр, таких больших я еще не видел. Его рост примерно два метра двадцать или два двадцать пять. То есть, моя голова даже не достает ему до плеча. И он очень широк в плечах, что говорит об уникальной для этих роботов физической силе. Большинство устриц изготавливаются небольшими и юркими, – считается, что быстрота имеет преимущество перед силой.

Мы смотрим друг другу в глаза. Робот делает несколько шагов, затем нагибается и поднимает перевернутый стол. Он поднимает его легко, как пушинку. Потом ставит рядом кресло и садится в него.

– Уходи, – говорит он, – тебе здесь уже ничего не светит.

– А ты хорошо разговариваешь, – отвечаю я. – Отличная имитация.

– Мой мозг несколько больше стандартного. Потому что я руковожу звеном.

Он говорит медленно, старательно выговаривая каждый слог. Кажется, что он пережевывает слова, его челюсти движутся сильнее, чем нужно.

– Почему я должен уходить?

– Ты нам не нужен. У нас не было задания тебя убивать. Ты уйдешь, и мы уйдем. Если ты не уйдешь, тебе придется драться. Я этого не хочу. Ты умрешь, но ты успеешь повредить одного или двух из моих ребят. Мне это не нужно. Мы хорошая команда.

Он оборачивается и прислушивается. Где-то вдалеке, за стенами, послышался шум. Скорее всего, это в подвале.

– Что это было? – спрашивает он.

– Не знаю, наверное, кошка.

– Здесь нет никаких кошек. Я в этом уверен.

– Где Клара? – спрашиваю я.

– Кто?

Действительно, глупо было ожидать, что он знает это имя. Ему приказали убить человека и дали некоторые из параметров жертвы, по которым ее можно надежно определить. Имя не является таким параметром. К тому же, имя «Клара» совершенно условно.

– Что вы с ней сделали? – спрашиваю я.

– Мы ее убили.

– Давно?

Если это произошло недавно, есть шанс ее оживить. Современные тела выдерживают минут тридцать или сорок после биологической смерти, даже при выключенной батарее. Это называется остаточным регенерационным зарядом. Этот заряд увеличивает длительность клинической смерти раз в восемь, не меньше.

– Если ты собираешься ее оживить, мы тебе не позволим, – говорит андроид. – У нас есть задание, и мы его выполним. Ты не можешь нам помешать.

– Кто вас прислал?

– Я тебе этого не скажу. Нам нужно было убить женщину, и мы ее убили. Ты можешь уйти. Я тебе все сказал. Если ты не уйдешь через минуту, ты уже не уйдешь никогда.

– Приятно было поговорить, – отвечаю я. – Впервые вижу устрицу с таким сильным интеллектом, как у тебя.

– Ты уходишь? – спрашивает он.

– Нет. Я тоже не хочу вас убивать, но у меня нет другого выхода.

Робот улыбается почти человеческой улыбкой. Интересно, это только внешняя имитация, или он действительно умеет испытывать простые эмоции?

В этот момент снова слышится шум, теперь гораздо ближе. Робот поднимается, и я отпрыгиваю от него. Его огромная рука не успевает меня достать. Он начинает снимать плащ. Он делает это не спеша, чтобы дать возможность проснуться остальным членам своей команды. Роботы поднимают головы, встают, сбрасывают плащи. Они готовятся к схватке. Готовятся все семнадцать, несмотря на то, что перед ними всего лишь человек, один человек. Практически безоружный. Они окружают меня со всех сторон. Некоторые из них еще подергивают плечами, это значит, что переключение на спинной мозг еще не завершилось. Вожак продолжает смотреть на меня вполне осмысленным взглядом. Возможно, он умеет использовать оба мозга одновременно.

– Твоя минута прошла, – говорит он. – Прошла, но ты остался. Ты еще можешь уйти.

– А как насчет острова скелетов? – спрашиваю я.

Функция «остров скелетов», встроенная в мой мозг, означает, что мой мозг может руководить боевыми роботами безо всяких соединительных шнуров.

Комната имеет четыре двери, которые связывают ее с другими помещениями первого этажа. Плюс входная дверь, плюс лестница, ведущая на второй этаж. Вожак резко оборачивается, и одновременно с ним оборачиваются все устрицы. Теперь им не до меня. В каждом из дверных проходов появился робот-партнер. Еще двое спрыгивают с лестницы. Они действительно напоминают скелетов, с одним только отличием: у них слишком маленькие головы, величиной с кулак ребенка. В головах размещены два десятка глаз, глядящих сразу во все стороны, вот и все. Внутренностей практически нет, есть лишь тонкие силовые тяжи. Я управляю всеми ими так же, как в свое время управлял партнером.