Владимир Черепнин - Свирепый черт Лялечка

Появление этой странной парочки все смешало. Кардинал, не похожий на кардинала и она... В ту ночь он только хотел взглянуть на незнакомку. Одним глазком. А когда увидел, то не совладал с собой. Потерял всяческую осторожность. Ведь всегда обряды изгнания бесов проводил вне стен города, чтобы кто-нибудь не пронюхал и не донес Пахану. Благо имелось надежное гнездышко в поместье князя. Все отработано до мелочей. Верные папики во главе с Олуихом доставляют приглянувшуюся девицу в замок. Потом является сам кардинал. Всегда все проходило без осечек. За исключением случая с ведьмой.

А в ту ночь разум покинул священнослужителя. Увидев столь прелестное создание, смотрящее чистыми наивными глазами... Хитроблуд решил, что овладеть прекрасной простушкой не составит труда. Успел только сказать: "Ты будешь моей!" и протянуть руки... До костей разодрала. Но что неудавшаяся попытка удовлетворения плоти? Заживут руки. Рано или поздно. Скорее поздно. Но потом! До сих пор в голове слышатся ее страшные слова: "Ты посмел поднять руки на черта?! Отныне четыре черненьких чумазеньких чертенка со своими черными чернилами будут повсюду незримо преследовать тебя! Вот тебе мое страшное чертячье проклятие!" Потом она совершенно спокойно добавила: "А теперь уходи, я спать хочу. И не проси, чтобы я отозвала проклятие. Во-первых, не хочу, а, во-вторых, оно обратной силы не имеет. Так что, даже если бы и захотела, все равно не смогла". И уснула.

Выход был только один. Срочно сжечь дьявольское создание, даже если она таковым не является. Вдруг, кардинал все-таки настоящий и все произошедшее, включая заявление девицы и ее проклятие не что иное, как ловко подстроенная провокация? Хотя и маловероятно, но полностью исключать такую возможность нельзя. Пахан на протяжении всей истории постоянно удивляет свою паству нововведениями. А если это так, то срочно требовалось спасать положение. Итак, костер. И чем быстрее, тем лучше. В крайнем случае можно было сослаться на бюрократическую неразбериху. Мол, поторопились и сожгли без пыток. Она же была все-таки пленницей, обвиненной в ереси.

Отличный выход из положения. Но, увы...

Вместо того чтобы сгореть, девушка улетает. А странный кардинал не обрушивается с гневными обвинениями, а сам велит привязать себя к столбу и поджечь, утверждая, что все происходящее - чудо Господнее, и улетает вслед за ней. Тут кто хочешь в бога поверит, даже его служитель. Затем выясняется, что незнакомец еще и располагает правом от имени Пахана раздавать мандаты. Тусопих теперь аббат. Да у него на роже написано, что суждено до старости ходить если не в оранжевых, то максимум в желтых. И это при том, если бы он не был замешан в побеге колдуньи. А так - прямая дорога на костер. Но вместо этого почти что приговоренный - аббат.

И самое главное, неизвестно, что будет дальше, и как поступить самому. В голове вертелось такое множество "если", что невозможно было принять правильное решение. Поэтому Хитроблуд выжидал. Даже в послании Пахану ни словом не обмолвился о перипетиях последних дней. Потому что не знал, кем на самом деле является кардинал Андрей. Если сообщить в Паханат, что объявился самозванец, а он окажется подлинным кардиналом, то даже думать страшно, что после этого будет.

Тягостные раздумья прервал робкий стук в дверь. Кого могло принести в столь ранний час?

- Это я, Зупдин, исповедаться бы. Есть очень важная новость...

Смотрины

Расселись за почти накрытым столом. Далдон в торце, мы с чертовушкой по обе его руки, напротив друг друга. Причем Лялечка заявила, что ей, в силу некоторых особенностей происхождения, полагается сидеть с левой стороны. Я пришикнул на нее и напомнил об обещании, на что она возразила, что ни в коем случае нельзя нарушать этикет.

Я обвел взглядом царских слуг, заканчивающих сервировку и спросил:

- Далдон, а где твой коровий?

- В бегах, зараза. С того самого момента, как вы вознеслись. Я сразу понял, кто Лялечку папикам продал. Так с тех пор в хоронюшки с догонялками с ним и играем. Он тогда налегке смылся. А где-то во дворце у него припрятано все что у меня наворовано, да у кардинала получено за доносы обо мне. Скорей всего, Зупдин как раз во дворце у Хитроблуда прячется. Но периодически пробирается, у меня ж дворец, что сито, весь на дырках. Хочет богатство свое эвакуировать. А кругом засады. Пару раз попадал в поле зрения. Ускользает гад. Хитрый. Но не волнуйся, рано или поздно, словим сволочугу. Ой, а это кто с тобой?

Царь только сейчас заметил Бабая. Перед самым дворцом Лялечка серьезно предупредила султаныча, сказав, что если услышит от него хотя бы слово, то все дружно пойдут на улицу печь картошку в костре, на котором сожгут вредного Бабаенка. Поэтому он сидел на дальнем конце стола, тихо, словно мышонок, и меланхолично ковырял вилкой в тарелке.

- А, - отмахнулся я, - один гостеприимный папаша навязал своего сыночка. Неудобно было отказать. Невесту он свою ищет, во сне привидевшуюся.

- Слышь, а может ему одну из моих близняшек подсунуть?

- Да ты что?! Он на красавиц перестал смотреть, а твои двойняшки, извини, очень даже наоборот.

- Не извиняйся. Сам же знаешь, что мои они только официально. Поэтому нельзя упускать никакой возможности. Чем черт не шутит?

- Черти никогда не шутят! - Тут же вступила в разговор Лялечка. - Они все делают серьезно и кровожадно. Уж кому-кому, как не мне знать. Ведь на самом деле я...

Я бросил на нее предупреждающий взгляд. Она тут же наигранно всплеснула руками, сокрушенно покачала головой, после чего обоими ладонями прикрыла рот и исподлобья глянула на меня искрящимися веселым лукавством глазами.

Далдон тем временем подозвал одного из слуг и что-то прошептал ему на ухо. Тот хмыкнул, пожал плечами, но удалился выполнять распоряжение.

- И гляди, чтоб только одна вышла! Не то голову снесу! - Предупредил вдогонку царь.

Через пять минут все тот же лакей появился на верхней площадке лестницы и торжественно объявил:

- Царевна ...рюся! - Первый звук имени принцессы он умудрился так скомкать, что не было ясно, "ф" это или "х". Наверное, он и сам не знал, которую из близняшек привел.

Произнеся это, слуга поспешил ретироваться в сторону. И как раз во время. Иначе был бы растоптан. Почти кубарем, грохоча словно стадо слонов, вниз скатилась наследница престола. Сделала несколько шагов и картинно остановилась на полдороги к столу. До этого сестер я видел только на портрете. Стало ясно, что художник сильно приукрасил действительность.

Воцарилась неестественная тишина. Даже Лялечка ничего не успела сказать, только промурлыкала: "И не накрашенная страшная, и накрашенная..." Было отчетливо слышно, как звякнула, упав на мраморный пол, оброненная Бабаем вилка. Султаныч едва слышно прошептал: