Эрик Расселл - Часовые Вселенной

Физиономия коменданта так и вытянулась.

— Когда мы с вами виделись в прошлый раз, вы уверяли, что без помощи Юстасов никакого сговора быть не может... но теперь уже все равно.

— Я рад, что вы наконец разобрались, что к чему.

— Не будем зря терять время,— нетерпеливо вмешался Паллам.— Все это не имеет никакого значения. Доказательства, которые подтверждают ваши слова, достаточно весомы — как бы мы к ним ни относились.

Получив подсказку, комендант продолжал:

— Я сам провел кое-какое расследование. На протяжении двух лет у нас бывали мелкие неприятности с ригелианами, но ни одной особо серьезной. И вот после того, как вы свалились на нашу голову, происходит массовый побег. Очевидно, он был запланирован задолго до вашего появления, но тем не менее случился вскоре после него, да еще и при обстоятельствах, наводящих на мысль о посторонней помощи. Спрашивается, откуда пришла поддержка?

— Понятия не имею,— многозначительно произнес Лиминг.

— Восемь моих охранников, то и дело оскорбляя вас, постепенно вызывали вашу враждебность. Из них четверо находятся в госпитале с тяжелыми ранениями, еще дюйм предстоит отправка в район боевых действий. Полагаю, что раньше или позже двое остальных тоже попадут в беду — это всего лишь вопрос времени.

— Двое остальных взялись за ум и заслужили прощение. С ними ничего не случится.

— Неужели? — Комендант был явно удивлен.

Но Лиминг не унимался:

— Я не могу дать таких же гарантий тем, кто расстрелял беглецов, их офицеру или начальнику, приказавшему расстрелять беззащитных пленников.

— Мы всегда расстреливаем заключенных, виновных в побеге. Это давно установленное правило и необходимая мера устрашения.

— А мы всегда расправляемся с палачами,— парировал Лиминг,— Это тоже давно уже установленное правило и мера устрашения.

— Говоря «мы», вы подразумеваете себя и вашего Юстаса? — встрял Паллам.

— Да.

— А какое до этого дело вашему Юстасу? Ведь жертвы-то не земляне. Просто кучка буйных ригелиан.

— Ригелиане — наши союзники. А союзники — значит друзья. Мне претит, когда их хладнокровно и бессмысленно уничтожают. А Юстас очень чутко реагирует на мои настроения.

— Но не обязательно им повинуется?

— Нет.

— На самом деле,— наседал Паллам, решив все выяснить раз и навсегда,— если рассмотреть вопрос, кто кому подчиняется, то именно вы служите ему.

— Во всяком случае, частенько,— признался Лиминг, перекосившись, как будто у него только что выдернули больной зуб.

— Видите, вы сами лишний раз подтверждаете то, что уже говорили раньше,— коварно усмехнулся Паллам.— Вот в чем основная разница между землянами и латианами: вы сознаете, что вами руководят, а латиане о своем положении понятия не имеют.

— Да никто нами не руководит — ни на сознательном уровне, ни на подсознательном,— упирался Лиминг.— Наша жизнь построена на основе взаимного партнерства, ну как у вас с женой. Иногда она вам уступит, иногда — вы ей. И никому из вас не приходит в голову считаться, кто уступает чаще, скажем, за месяц, или требовать, чтобы уступки делались точно поровну. Так ведь всегда бывает. И никто не в обиде.

— Мне трудно судить, поскольку я никогда не был женат,— изрек Паллам, потом обратился к коменданту: — Продолжайте.

— Как вам, вероятно, уже известно, Сообщество отвело нашей планете роль своей главной тюрьмы,— сказал комендант.— На сегодняшний день у нас скопилось порядочно пленных, в основном ригелиан.

— Ну и что же?

— На подходе новые партии. На следующей неделе должны доставить две тысячи центаврийцев и шестьсот тетиан, которых мы поместим в только что построенную тюрьму. Сообщество начнет посылать нам все новые и новые партии, как только мы будем готовы их принять и появятся свободные корабли.— Он задумчиво посмотрел на собеседника.— Пройдет какое-то время, и они завалят нас землянами.

— И чем же такая перспектива вас не устраивает?

— Зангаста решил отказаться от приема землян.

— Это его дело,— с вежливым безразличием заметил Лиминг.

— У Зангасты светлая голова,— так и лучась патриотическим восторгом, произнес комендант,— Он твердо уверен: собрать на одной планете целую армию разномастных пленников да еще добавить к ней несколько тысяч землян означало бы создать взрывоопасную смесь, заварить такую кашу, что потом не расхлебаешь! Ведь этак можно и вовсе утратить власть на планете, которая к тому же стратегически расположена в тылу Сообщества, и стать мишенью для яростных атак своих же союзников.

— Вполне возможная ситуация,— согласился Лиминг,— Я бы даже сказал, очень вероятная. А еще точнее, практически неизбежная. Только она — не единственная забота Зангасты. Просто ее он счел возможным предать гласности. Есть у него еще и личный интерес.

— Какой же?

— Ведь это сам Зангаста издал приказ расстреливать беглецов. Наверняка он — иначе никто бы не осмелился их прикончить. А теперь Зангаста струсил: как знать, может, Юстас ночами уже сидит у его изголовья и посмеивается. Вот он и думает, что, скопись здесь несколько тысяч Юстасов, угроза для него возрастет пропорционально. Только он ошибается.

— Почему ошибается?

— Потому что причин для страха нет не только у раскаявшегося, а еще и у трупа! Пусть на планету свалятся хоть пятьдесят миллионов Юстасов — мертвецу уже все равно. Зангасте лучше отменить приказ о расстреле, если, конечно, жизнь ему дорога.

— Я передам ему ваш совет. Только отмена приказа может и не понадобиться. Ведь я вам уже сказал: у него светлая голова. Он разработал тонкую стратегию, в результате которой все ваши показания пройдут последнюю решающую проверку. В то же время она поможет наилучшим образом решить его личные проблемы.

Ощутив смутную тревогу, Лиминг спросил:

— Могу ли я узнать, что он собирается предпринять?

— Мы получили распоряжение поставить вас в известность. Он уже приступил кделу.— Для пущего эффекта комендант сделал паузу, потом заключил: — Он послал Содружеству радиограмму с предложением начать обмен пленными.

Лиминг заерзал на стуле. Святые угодники, ну и наломал же он дров своими угрозами мести! Ведь с самого начала он добивался только одного: всеми правдами и неправдами выбраться из тюрьмы и попасть в такое место, откуда можно было бы отчалить на всех парах. Болтал как заведенный, чтобы перемахнуть через стены. И вот теперь они берут его небылицы и устраивают звон по всей галактике! Вот уж воистину, задумав сеть обмана прясть, рискуешь сам в нее попасть...

— Более того,— продолжал комендант,— Содружество заверило нас в своем согласии, при условии, что обмен пойдет чин за чин. То есть капитана за капитана, навигатора за навигатора и так далее.