Эрик Расселл - Часовые Вселенной

— Приносит пользу даже тот, кто только думает и ждет,— с философской миной процитировал Грэхем.

— Прекрасно. Будем ждать,— Так и не успокоившись, Сангстер откинулся на спинку стула, водрузил ноги на стол и изобразил на лице бесконечное терпение.— Я безоглядно верю тебе, Билл, но на все эти исследования вылетают денежки моего ведомства. Мне было бы гораздо легче, знай я все-таки, чего мы ждем.

— Мы ждем, когда какой-нибудь экспериментатор изжарит хоть одного витона.— Худощавое лицо Грэхема омрачилось.— Чертовски не хотелось бы об этом говорить, но все же сдается мне, что мы ждем первого из следующей серии трупов.

— Вот это меня и пугает,— вступил в разговор Лимингтон,— Проклятые шары имеют обыкновение выведывать чужие мысли. Когда-нибудь, Билл, они заглянут и в ваши. И поймут, что вы — главный козырь. А когда мы вас разыщем, вы уже будете мертвее мертвого.

— Всем нам приходится рисковать,— сказал Грэхем.— Я один раз уже здорово рискнул — когда решил появиться на свет! — Он снова посмотрел в окно.— Взгляните-ка!

Собеседники подошли к нему и выглянули наружу. У подножия Либерти-билдинг клубилось густое серое облако. В тот же миг раздался оглушительный грохот, потрясший всю округу. За ним последовал душераздирающий вой с небес, который благодаря допплеровскому эффекту по мере снижения становился все громче.

Четыре секунды спустя, когда облако сгустилось еще больше, высоченная громада Либерти-билдинг, вся в щербинах от снарядов, с выбитыми стеклами, начала медленно, неохотно крениться и оседать, как поверженный мамонт. Вот она достигла критического угла наклона и на миг замерла, как будто бросая вызов закону всемирного тяготения. Всем своим чудовищным весом гигантское здание нависло над соседними кварталами, угрожая сровнять их с землей.

И вдруг словно невидимая рука протянулась с небес, нанеся окончательный, роковой удар. Колосс ускорил падение. Его устремленный ввысь объем, когда-то такой красивый, раскололся в трех местах. Из трещин, как гнилые зубы, торчали стальные балки. Грохот падения грянул, как гром из бездны первозданного хаоса. Земля заходила ходуном, как от подземного взрыва. Над развалинами стало медленно вздыматься огромное клубящееся облако известковой пыли.

И сразу же с высоты низвергся целый рой алчных голубых светил. Дрожа от нетерпения, они спешили со всех сторон на свежее пиршество человеческого горя.

Еще одна вереница шаров призрачной стаей сопровождала летящую над Гудзоном крылатую ракету, образовав за ней целый шлейф крупных голубых бусин. Ракета неумолимо приближалась к Джерси-Сити. Скоро она с визгом ринется вниз, навстречу ей рванется еще более пронзительный визг женщин... ну а ви-тоны безмолвно, как стервятники, начнут свое пиршество.

— Всего одна ракета! — выдохнул Лимингтон, не отрывая глаз от развалин Либерти-билдинг, скрытых завесой дыма,— Я уж было подумал, что они решились на атомную атаку. Черт, какой же мощной должна быть эта ракета!

— Еще одно витонское достижение,— горько бросил Грэхем,— Еще одно техническое усовершенствование, которое они подарили своим азиатским прихвостням.

На столе у Сангстера внезапно затрезвонил телефон, резанув по их и без того напряженным нервам. Сангстер снял трубку и нажал на кнопку усилителя.

— Сангстер,— резким металлическим голосом загремела трубка,— со мной только что связался по радио Падилья из Буэнос-Айреса. У него что-то получилось! Он сказал... он сказал... Сангстер... А-а-а!

Заметив внезапную бледность Сангстера и его остановившийся взгляд, Грэхем метнулся к нему и взглянул на подергивающееся изображение. Он едва успел заметить лицо, которое тут же исчезло с маленького экрана. Изображение было нечетким, его застилала какая-то мутная светящаяся дымка. Но до того как оно пропало совсем, Грэхем безошибочно узнал на лице звонившего выражение неописуемого ужаса.

— Боб Треливен! — прошептал Сангстер.— Это был Боб...— Он стоял как громом пораженный.— Они до него добрались, я сам видел!

Не теряя времени, Грэхем набрал номер и дал указание телефонистке. Приплясывая от нетерпения, он ждал, пока она пыталась восстановить связь. Но дозвониться ему так и не удалось ни по этой линии, ни по какой-нибудь другой.

— Соедините меня со службой дальней связи. Скорее, дело правительственной важности! — Он повернулся к белому как мел Сангстеру.— Где находится «Электра»?

— В Бриджпорте, штат Коннектикут.

— Служба дальней связи? — Грэхем говорил, почти прижав губы к микрофону.— Только что Буэнос-Айрес вызывал Бриджпорт, штат Коннектикут, скорее всего, связь шла через Барран-килью. Выясните, откуда звонили, и соедините меня.— Не выпуская из рук трубки, он подозвал Воля: — Арт, возьми второй аппарат и позвони в бриджпортское полицейское управление. Пусть они сообщат нам все, что удастся выяснить. Потом иди готовь машину. Я тебя догоню.

— Есть! — Воль с готовностью схватил второй аппарат, быстро переговорил с полицией и вышел.

Наконец Грэхема соединили. Он слушал далекого собеседника, и на скулах у него ходили желваки. Закончив разговор, он сделал еще один короткий звонок, с мрачным разочарованным видом отодвинул аппарат и обратился к остальным:

— Падилья мертв, как египетская мумия. Оператор на трансляционной станции в Барранкилье тоже мертв. Наверное, он слышал разговор и узнал нечто такое, что ему знать не следовало. Это стоило ему жизни. Пришло время, когда мне нужно бы находиться в четырех местах сразу.— Он потер подбородок.— Миллион против одного, что Треливен тоже мертв.

— Вот вам и трупы,— без малейших эмоций заметил Лимингтон.

Но его слова запоздали. Грэхем уже выскочил за дверь и мчался по коридору к лифтам. В его быстрых движениях сквозило что-то хищное. Кроме обычного блеска в его зорких глазах появился новый жесткий огонек. Палочки и колбочки в его зрачках прошли нечто большее, чем обычную спектроскопическую перестройку,— теперь они излучали ненависть.

В недрах здания раздался вздох. Пневматический диск с сумасшедшей скоростью опустил Грэхема на уровень земли, где его ожидал гиромобиль. Он выскочил из лифта, ноздри его раздувались, как у волка, что почуял след и начал смертельную погоню.

В небольшой, но отлично оборудованной лаборатории радиокорпорации «Электра» царила стерильная чистота, все стояло на своих местах, ничто не нарушало безупречного порядка, за исключением мертвого тела, застывшего на полу под раскачивающейся телефонной трубкой.

Толстяк-полицейский сказал:

— Вот так он и лежал, когда мы пришли. Мы только сделали стереоскопические снимки трупа, больше ничего.