Сергей Герасимов - Помни о микротанцорах

– Если бы такй путь был, она бы его предложила.

– Сеть?

– Сеть.

– Может быть, сесть ждет, – сказала Анна, – может быть она ждет, что ты сдашься, что ты испугаешься. Может быть, она просто притворяется умирающей?

Впрочем, нет. Я это чувствую, я ощущаю, как она умирает. Она же все время контролирует меня, но ее власть становится все слабее. Неужели все погибнет?

Еще недавно все было так хорошо. Знаешь, я всю жизнь думала, что мы живем в самое лучшее время и в самом лучшем месте. Я находила счастье в этой мысли.

Когда мне было плохо, я об этом думала. И мне становилось тепло. Так было еще два года назад. Мы все были очень счастливы и это счастье простиралось в будущее на тысячу лет. Но что случилось? Почему все так? Где связь событий, где закономерность? Почему хорошое разрушается так быстро? Отвернись и обними меня, сейчас я буду плакать.

– Связь между событиями такова, – сказал Гектор, – что ее нельзя назвать ни по-настоящему закономерной, ни по-настоящему мистической. Может быть, все мы персонажи чужого сна.

Космический лифт был натянутой полиборазоновой струной диаметром в восемь метров. Верхний конец этой струны крепился к космической станции; станция вращалась по орбите так, что струна всегда оставалась натянутой. При сильных бурях струна звенела и пела, но слышать эту музыку можно было только у подножия лифта. Вот уже много лет лифт не работал; станция, оставшаяся без людей, уже давно пришла в нерабочее состояние. Когда-нибудь струна оборвется – и тогда все

438 километров этого исполинского сооружения рухнут вниз. Если это случится, пострадают только леса: относимая вращением земли, струна упадет в сторону востока, а на востоке от лифта нет ни одного человеческого поселения.

Вся тяжелая конструкция поддерживалась на весу тягой космической станции, раскрученной по орбите. Для того, чтобы не оторваться от земли, лифт имел корни: квазибиологические устройства, постоянно прорастающие в глубину грунта. Одни корни отрастали, другие отмирали, при этом направление и рост корней контролировались главной сетью.

В ту ночь у подножия лифта оставалось сто двенадцать человек. Большинство из них использовали лифт как жилье. Временами они наведывлись в город за подуктами, используя вертолет-тарелку с микровинтом или даже микровинтовые кресла: эти одноместные вертолеты весом всего тридцать килограмм почти не занимали места, хотя летали не слишком быстро. Когда главная сеть начала сдавать, вертолеты перестали летать, потому что без управления с земли они не могли держать равновесие. Теперь оставалась единственная дорога, которая связывала лифт с городом – и эта дорога шла через лес. Но в ту ночь защита дороги была прорвана.

В поселке началась паника. Весь маленький поселок размещался среди корней лифта. Здесь стояли легкие раскладные домики, несколько магазинчиков и комлекс развлекательных устройств. Под корнями оставалось еще много пустоты. Первыми в эту пустоту проникли лизарды.

Тогда люди, оставшиеся в живых, отступили с поверхности на первую палубу лифта. Здесь они могли продержаться до тех пор, пока хватит продовольствия. Или до тех пор, пока будут держать корни лифта. Уже давно не отрастали новые корни, а старые с каждым днем потрескивали все громче.

Внизу, среди величественно-мощных воздушных арок корней, бесновалось море жизни. Там, во тьме, громадные тени пожирали мелких, а мелкие – совсем маленьких. Все это кровавое буйство было счастливо, самоуверено и самодостаточно. Природа больше не нуждалась в человеке.

На следующий день он не пошел на раскорчевку. По городу уже ползли слухи о страшных и злобных тварях, оторые стали выходить из лесу. Большинство тварей описывались преувеличенно и фантастически. Местное телевидение эти слухи всячески опровергало. Но это было именно то шило, которое невозможно утаить в мешке. В полдень Гектор увидел из окон, что мальчишки окружили на улице самого настоящего лося и пытаются дергать его за уши, хотя и не достают.

В половине второго по улицам прошла женская демонстрация. Женщины тащили за собою голову убитого ящера, голову величиной с маленький диван. За головой ехал моб с громкоговорителем. Громкий голос возвещал, что наконец-то найден и пойман ящер, которого освободили во время теракта двадцатого августа. В тот день погибло двенадцать человек, а ответственность за преступление взяла на себя крупная экологическая секта. Демонстрация явно направлялась против зеленых. За колоной шла толпа мелких детишек, одетых в уродливые зеленые костюмы – с огромными ушами, носами, хвостами и половыми органами. Детишки на ходу били друг друга бутафорскими палицами. За всем этим пристально следили четверо воспитательниц в черной форме. Но голова ящера была страшна: с вырванными глазами, неровно отрубленная, с раскроенными губами и торчащим сзади белым шейным позвонком.

В три часа телевидение передало объявление о том, что любые незарегестрированные животные весом более двухсот грамм, обнаруженные в городе и его окрестностях, будут уничтожаться на месте. За уничтожение каждого крупного животного будет выдана денежная премия и специальный пластиковый значок «За.

Верность Женскому Делу».

Парк развлечений был пуст и безжизнен, лишь два скучающих робота-швырялки перебрасывались от скуки несколькими столиками и стульями, взятыми здесь же, в пустом кафе. Швырялки обычно подбрасывали людей в воздух и даже могли, совершенно безопасно, жонглировать четырьмя или пятью одновременно. Один из швырялок протянул руку к Гектору, но тот отказался. Ему нужно было подумать.

Дверь в гаражи была не заперта. Гектор вошел в полутемный спускающийся коридор. Здесь все выглядело и даже пахло, как в обыкновенном подземном гараже.

Несколько скучных техников возились с машинами.

– Вам кого? – спросил один из них.

– Выпить воды, – ответил Гектор условной фразой.

– Тогда вторая дверь направо, – там есть кран. – Пейте, сколько хотите.

– Спасибо, – сказал Гектор и пошел к шестой двери налево. За этой дверью был лифт, ведущий вниз.

Старец Федор принял его, сидя в кресле. За прошедшие месяцы он сильно сдал.

– Я рад, что ты пришел, – сказал старец.

– Я ищу ответ.

– Ты его найдешь. Найдешь непременно. Ты хочешь знать, что тебе делать?

– Да, – ответил Гектор.

– Ты понял, что не сможешь выбраться сам?

– Да.

– Так всегда и бывает. Мы поможем тебе. Ты бишься смерти?

– Нет.

– Но ты боишься смерти своих близких.

– Да.

– У тебя нет идеи, которая бы вела тебя. Поэтому ты не знаешь, в какую сторону тебе идти. Ты мечешься как щепка на волнах, но ты не приближаешься к своей цели, потому что у тебя нет цели. Я прав?