Януш Цыран - Голос Лема

Марвайк уже не глядел ни на монитор, ни на Валлаверди. Едва восстановилось кровообращение в ногах, он добрался до передатчика. Отложил на потом просмотр лент с записями происходившего в рубке — сейчас есть более важные вещи. Компьютер давал знать, что протекание реактора снова угрожает безопасности, а еще у них могла быть повреждена антенна. И все же Марвайк натянул наушники и сел в кресло, сохранявшее тепло Омута. Стал передавать сообщение ко всем в секторе и к «Луне Главной».

«В реакторе «Альбатроса» произошла неуправляемая цепная реакция стоп у меня потери в людях стоп облученные стоп прошу врачей стоп передатчик поврежден взрывом стоп течь в реакторе стоп готов к отстрелу реактора если не остановлю течь стоп».

Он колебался, набирая «облученные», поскольку Омут наверняка был мертв, но сообщение ушло в пространство. Хотя он не желал пока об этом думать, прикидывал, как будет выглядеть полный рапорт происшествий на «Порыве». Потом вместе со Вторым они снова глядели в янтарно-бело-коричневое радиоактивное облако с температурой в 1200 градусов Цельсия, висевшее на экране в том месте, где минуты назад был «Альбатрос». Они размышляли над смыслом порыва, из-за которого Ларсен, Бланко, Янссен и Саннэ отправились спасать тамошний экипаж. Ведь можно было подождать «Баллистического», приспособленного для спасательных акций. «И все же, — подумал Марвайк, — их вело некое чувство человеческой солидарности…»

Где-то в гривастых наростах радиоактивного облака висели оставшиеся после них молекулы. «Возможно, спектрометр сумел бы отделить атомы, оставшиеся от отдельных персон?» — подумал он. Но тотчас понял, что не хотел бы знать, какой из фрагментов является Ларсеном, а какой — Бланко и остальными. Сразу решил, что предпочел бы запомнить их такими, какими они были и какими он их знал.

Людьми из плоти и крови.

С обзорной террасы плита космодрома казалась белым льдом, сверкавшим на тропическом солнце. Местами в ней отражалось небо, словно в лужах не испарившейся воды, но это была не вода — разогретый от бетонной поверхности воздух преломлял солнечные лучи подобно зеркалу. Посреди луж голубого цвета стояли корабли — одни побольше, другие поменьше. Слева, на площадке номер пятнадцать, над всеми возвышалась башня «Геркулеса»; двумя площадками далее стоял «Сарацин», похожий на отлитый из матового сплава огромный автоматный патрон.

Глеб оказался на обзорной террасе, потому что нужно было отнести в портовое управление план старта. Он пошел туда вместе с Уилсоном, который потом признался, что ему надо купить и отправить жене подарок. И теперь, когда все дела в управлении были решены, ядерщик рыскал по магазинам беспошлинной торговли этажом ниже, а Глеб скучал.

На самом деле все было не так уж плохо, и скучал он преднамеренно — в конце концов, он мог вернуться на корабль один и присоединиться к погрузочной суматохе. Вдали виднелась движущаяся стрела самоходного крана, извлекающего кубические контейнеры из кормового трюма. Крамер подпишет накладные, но прежде чем взять на борт очередной фрахт, придется проверить дефектоскопом все стяжки для крепления груза — там недавно что-то треснуло. Лень ленью, но если потом что-нибудь оторвется в космосе, во время маневрирования… Он уже собирался перенести вес тела на выставленную назад ногу, чтобы оторваться от балюстрады и открывавшегося перед ним вида, спуститься на нулевой уровень, найти свободный автокар и поехать к кораблю. На мгновение он задумался, стоя над бетонной равниной, и тут кто-то тронул его за плечо:

— Про… простите, вы астронавт?

Глеб резко обернулся. Перед ним, не успев опустить руку, стояла прекрасная девушка. Сперва он увидел ее глаза — радужки со слегка расширенными зрачками. Серо-желтые, голубовато-серые с желтыми точечками, словно на изломе хондрита. Он открыл рот, потом закрыл… в конце концов с сухостью в горле удалось справиться.

— Д… да. Я штурман с «Сарацина». Моя фамилия Ширков.

Девушка была одета в белое с синим платье, весьма скромное по сравнению с тем, что ему приходилось видеть на улицах во время последнего отпуска, даже в Крыму. Глеб в замешательстве отбросил волосы со лба. Рука! Он подал девушке руку, та слегка ее пожала. Ее ладонь была сухой и теплой от солнца.

— Джульетта. Вы правда астронавт?

— Ну да. Я штурман вон с той жестянки, — он показал на серый силуэт за ее спиной. — Видите, где стоит кран? Это мой «Сарацин».

На секунду оглянувшись, она нахмурила брови, потом снова посмотрела на Глеба и улыбнулась. Он уже хотел спросить, где ее Ромео, но она улыбалась столь невинно, что он счел подобный вопрос грубостью и промолчал. Только теперь заметил, что она блондинка, с волосами цвета светлого меда.

— А откуда вы сегодня прилетели?

Глеб улыбнулся.

— Я прилетел вчера вечером, мы идем прямо с Марса.

— Марс… — Она тоже улыбнулась, и ее взгляд стал мечтательным. — Красная планета.

— Да.

Молчание повисло в воздухе. Девушка смотрела на него большими глазами, не говоря ни слова. Глеб в замешательстве огляделся. Над столиками кафе в глубине террасы трепетали зонтики.

— Присядем?

— С удовольствием.

Они нашли столик в тени. Глеб галантно подвинул девушке стул, и она поблагодарила его кивком. Подошел официант; она заказала минеральную воду без лимона, он пиво. Глеб закинул ногу на ногу.

— Бывали вне Земли?

— О, мне бы так хотелось. Но — нет.

— Что мешает? Есть пассажирские лайнеры, экскурсии. Можно купить путевку, оформить паспорт, визу, и хоп — вы уже на Луне. Это сейчас очень модно. Французы вместе с американцами даже строят парк развлечений, настоящий Луна-парк на Озере Удовольствия.

Девушка рассмеялась над шуткой, но тут же погрустнела.

— Я не могу…

Она не договорила — возле столика появился официант. Отряхнув скатерть, он положил перед девушкой картонную подставку, поставил гремящий льдом стакан, жестом фокусника налил с высоты хрустальной воды из темно-зеленой бутылки и плавным движением водрузил перед Глебом высокий бокал безалкогольного пива.

— Мне хотелось бы куда-нибудь подальше, туда же, куда летаете вы, — девушка посмотрела на Глеба из-за края своего стакана.

— Дальше, знаете ли, довольно небезопасно. Космический корабль, излучение, перегрузки — не самое подходящее для женского организма. Но есть и женщины-специалисты: геологи, кибернетики, даже инженеры.