Владимир Немцов - Альтаир [Сборник]

Несчастный Митяй! Даже Левка, из-за которого весь сыр бор загорелся, дважды виноватый Левка, и тот над тобой потешался. «Неужели ты не подумал, что по этим данным ничего не узнаешь?» Денег на телефонные переговоры потратил много, а толку никакого. В шести заводских и шахтерских поселках, в двух больших колхозах все клубы были с колоннами, и во всех сегодня танцы.

Теперь Митяй дулся на Багрецова: почему он, человек, много путешествующий - и клубы видел, и афиши, - почему не предупредил вовремя, а вместо помощи занимался посторонними делами? Не случайно он оказался в милиции. Так ему и надо.

Митяй подсчитал убытки от телефонных переговоров, осознал, какая огромная брешь появилась в общей кассе, и с тех пор не мог без раздражения видеть колонны и слышать танцевальную музыку.

Но самое обидное, о чем Митяй и вспоминать не хотел, - это то, что в конце концов Левка, типичный «штрафник», а с ним и Багрецов добились желаемого успеха, не потратив ни копейки. Женя хлопотал насчет машины, нашел одну, но она, по вине того же Левки, уехала. Потом он ничего сорганизовать не сумел. За дело взялся Митяй. Шофер-«калымщик» запросил «по двадцатке с носа», Митяй сторговался по десяти, но «инспектор справедливости», при явной поддержке Багрецова, категорически запротестовал и грозился отвести рвача в милицию. «Видно, Тушканчику там понравилось, - усмехнулся Митяй. - Пойдет вроде как в гости к друзьям».

И Лева пошел, но не с шофером, а с Багрецовым. О чем там был разговор, Митяй не расспрашивал, но все-таки попутная машина, бесплатная - откуда у студентов деньги! - была найдена. Левка, правда, хвастался, что пресса помогла, редактор звонил в райком или райисполком, всех на ноги поставил.

- А все почему? - важничал Лева. - Потому, что мы с Димочкой не равнодушные, как некоторые, - тут он косил на Митяя лукавым глазом. Настоящие люди понимают это, ценят. Вот тебе и результат.

Митяй иронически посматривал на перевязанную руку Вадима, ссадину на виске и думал, что это тоже «результат», но, зная его происхождение, не мог отказать Вадиму в благородстве, хотя сам так бы никогда не поступил. Характер не тот.

Через час путешественники уже сидели в кузове грузовика. К вечеру стало холодно, пришлось укрываться мешками и рогожами.

Здешний резко континентальный климат пришелся Леве не по вкусу. «Странные шуточки! - злился он, дрожал, зуб на зуб не попадал. - Днем вялишься, как вобла, на солнце, а ночью чувствуешь себя судаком свежезамороженным. Абсолютно неусовершенствованная природа. И когда мы ее окончательно переделаем!»

Глядя на голубую степь с кустиками полыни, лишаями солончаков, как бы фосфоресцирующими в лунном свете, Лева мысленно дополнял эту картину, и в его воображении полынь вырастала в пирамидальные тополя, а блестящие пятна солончаков превращались в озера.

Через двое суток путешествия по Казахстану Лева и его друзья примирились с резкой сменой жары и холода. Но это было еще не самое худшее. Они страдали от жажды, так как на остановках не могли запасать воду - не взяли с собой ни фляжек, ни термосов, ни бутылок. С завистью они посматривали на шофера, когда тот, затормозив машину, пил воду прямо из горлышка. Это, наверное, очень вкусно, но ребята мужественно выносили жестокий соблазн и как один отказывались от предложения шофера промочить горло. «Спасибо, мы только что пили».

Лева чувствовал себя заправским туристом и, не глядя на молчаливое неодобрение Митяя, напевал туристскую студенческую песенку, услышанную от знакомых ребят из университета:

На почте Женя получил телеграмму из железнодорожного клуба. В ней сообщалось, что радиолюбитель Фомочкин, отдыхающий сейчас в санатории имени С. Лазо, записал множество наблюдений о путешествующем передатчике. С помощью, правда, довольно примитивной пеленгации Фомочкину удалось проследить путь машины. Все эти данные целесообразно получить от него лично. Санаторий находится недалеко от Малых Курнаков.

Телеграмма обрадовала Журавлихина. Сведения могли оказаться очень ценными, главное - есть возможность получить их прямо из первоисточника. Конечно, надо встретиться лично, расспросить Фомочкина поподробнее и кстати определить точность его пеленгации. Нет ли там, на месте, каких-либо отражений от гор, ведь они могут сильно изменить общую картину и привести к ошибке. Неизвестно, какой луч принимал Фомочкин, прямой или отраженный.

Короче говоря, только опытный радист должен встретиться с Фомочкиным. Любой из четырех, но, конечно, не руководитель «поисковой группы» Журавлихин. Ему положено вести дипломатические переговоры с Медоваровым значит он должен пробираться кратчайшим путем через перевал и ждать на шоссе машины. Санаторий находится в стороне от перевала, а время дорого. Послать Леву Усикова? Ни в коем случае) Журавлихин обещал Митяю, что дважды не оправдавший их доверия Левка лишится навсегда самостоятельных поручений, тем более таких ответственных.

Лева не удержался и с ехидцей предложил:

- Иди ты, Митяй, поздравь Ваню Капелькина. То есть, я хотел сказать, Фомочкина. Да на обратном пути дай ребятам телеграмму: «Миссия закончена. Шлите… это самое… лавровый венок».

Даже бровью не повел Митяй. Левкины насмешки его не трогали, а Женя человек чуткий, знает, кого послать в санаторий. К примеру, того же Багрецова. Хоть и одного с Левкой поля ягода, но малый понимающий в пеленгации, а главное - на него никто не будет смотреть как на шляпу-растяпу: потерял, мол, ящичек, такой-сякой. Никто не будет расспрашивать: «Нельзя ли, дорогой товарищ, уточнить обстоятельства этого неприличного дела? Интересно послушать».

Журавлихин понимал состояние Митяя, хотя и не оправдывал его, понимал также, что лучшей кандидатуры, как Багрецова, который смог бы обстоятельно переговорить с Фомочкиным, трудно сыскать. Но… Ах, это проклятое «но», опять оно мешает серьезному делу!… Журавлихин чувствовал неловкость, какую-то нелепую скованность, когда на правах руководителя ему приходилось отдавать распоряжения Багрецову.

Выручил Митяй, он сам предложил Вадиму:

- Мне думается, для пользы дела именно тебе надо поговорить с Фомочкиным. Пусть он припомнит все высказывания Толь Толича, что слышал по радио. А ты, как лучший друг Медоварова, - Митяй понимающе улыбнулся, - изучил его характер и манеру выражаться всякими недомолвками. Тебе они многое подскажут.

Женя молча кивком подтвердил доводы Митяя.

- Ну что ж, я готов, - охотно согласился Вадим.

Лева вскочил на ноги.

- И я с тобой!

- Я тебе дам «с тобой»! - рассердился Митяй. - Всюду свой нос суешь. Вот уж действительно - коня куют, а лягушка лапы подставляет.