Юрий Котляр - Расплата. Памфлет [журнальный вариант]

Поползли минуты ожидания, но теплоход, видимо, не заметил сигналов «Понго», во всяком случае не отвечал.

- Еще ракету! - бросил капитан, не отрываясь от бинокля.

Странное дело, ему показалось, что «Понго» медленно нагоняет теплоход.

Прошло с полчаса. Полчаса, до отказа насыщенных напряженным ожиданием и опасливой надеждой. Сейнер дал еще четыре ракеты и сжег три дымовые шашки, а теплоход не подавал никаких признаков жизни. Он все так же маячил на горизонте, но палубная надстройка стала видной уже целиком.

- Лопни мои глаза, если он не дрейфует по ветру! - воскликнул молодой и горячий моторист Вада.

- Да, похоже, - согласился Контиро. - Этак часа через два мы его, пожалуй, нагоним. Наверное, тоже неладно с машиной.

- Лишь бы дали немного воды, - вздохнул матрос Сиего.

- На таких махинах всегда уйма воды. Чего доброго, а воды у них сколько хочешь, - заметил матрос Такаси.

- Это еще ничего не значит, - хмуро возразил морщинистый боцман Хомма, он же помощник капитана.

- Неужели могут отказать? - встревожился Сиего, нервно облизывая растрескавшиеся губы.

- Все бывает… - подтвердил боцман. - Есть капитаны, не признающие рыбаков за людей. Особенно нас, цветных. Этот даже не отвечает на сигналы. Плохой знак.

Сиего вопросительно глянул на Контиро. Капитан промолчал, он и сам думал так же. Теплоход не мог не заметить сигналов сейнера, значит, делает вид, будто не замечает. У этих людей, должно быть, нет сердца…

Тем временем более легкий «Понго» постепенно нагонял тяжелый, глубоко сидящий теплоход.

Уже открылась палуба, а еще через час капитан прочитал название: «Антей». Немного погодя он сумел различить и порт приписки: Салоники.

- Грек, - лаконично констатировал боцман.

- Ну и что? - не выдержал Сиего.

- Ничего, - пожал плечами боцман. - Но лучше, чем англичанин или западный немец.

- Странно, странно… - недоуменно пробормотал капитан. - На палубе пусто.

- А может, аврал в машинном отделении? - предположил Вада.

- Скоро узнаем, - озабоченно обронил капитан и громко скомандовал: - Шлюпку на воду!

Никогда ни одно распоряжение не исполнялось с такой быстротой.

- Шлюпка на воде! - через какие-то две минуты доложил боцман.

- Хорошо! Поеду я. Со мной Вада, Сиего и хотя бы ты, Такаси. Да, Хомма! Брось в шлюпку, на всякий случай, кошку и канат.

Шлюпка быстро преодолела короткое расстояние между судами.

- Эй! Эй, на борту! - окликнул по-английски Контиро. Все подняли головы, ожидая вот-вот увидеть перегнувшегося через поручни матроса, но борт, четко рисовавшийся на фоне неба, оставался пустым.

- Эй, эй! Эго-го! - во весь голос закричал капитан, но с тем же результатом.

- Оглохли они там, что ли?! - нетерпеливо проговорил Вада. Давайте все вместе.

- Эгой! - рявкнули рыбаки. - Эгой, го-го!..

Теплоход не отзывался.

- Черт бы их побрал. Попробуем иначе, - вскочил Вада и гулко постучал в борт веслом.

Они подождали, но тишину нарушали только волны, плескавшиеся о борт судна.

- Что-то неладно у них, - заявил капитан. - Взберемся, посмотрим. Может, надо помочь? Бросайте кошку!

Вада бросил кошку и подергал, она зацепилась крепко.

- Давай! - приказал капитан.

Моторист ловко, как мартышка, вскарабкался на борт по тонкому линю и, перепрыгнув через поручни, ступил на палубу.

- Найди кого-нибудь и позови сюда! - крикнул вдогонку капитан. Вада кивнул и скрылся, но вернулся быстро и, перегнувшись через поручни, недоуменно развел руками:

- Нет никого! Ни одного человека. Пусто!

- Так мне и казалось… - проворчал Контиро.

У него уже давно зародилось смутное предчувствие, что на корабле никого нет.

- Тяни! - крикнул он, привязав к линю канат.

Капитан не мальчишка, чтобы лазать по линю.

Вада закрепил канат, и капитан взобрался на палубу «Антея».

- Ты ходил вниз?

- Да! Я заглянул сначала в рулевую рубку, потом в машинное отделение. В радиорубку. И нигде никого. И куда только они делись? Не представляю! быстро и возбужденно ответил Вада.

- Посмотрим, посмотрим… - хмуро ответил Контиро. Он чувствовал себя определенно не в своей тарелке. Самовольно подняться на чужой борт - уже не слишком приятно, но к неловкости примешивалось что-то еще. Что именно - он понятия не имел. Но явно неладное, скверное. Это он чувствовал интуитивно. Немного подумав, Контиро перегнулся через перила:

- Эй, Сиего! Лезь сюда… Вот что, парни. Ты, Сиего, обшарь палубу и сходи в кубрик. Ты посмотри в машинном отделении. Да как следует и загляни в трюм. А я возьму на себя капитанскую каюту.

Контиро передумал. Прежде чем идти в капитанскую каюту, он решил заглянуть в рулевую рубку. Одно дело глаз моториста, другое - капитана. Рулевая рубка может поведать многое опытному моряку.

Вада сказал правду: там никого не было. Незакрепленный штурвал тихонько поворачивался, шевелился, как живой, от ударов волн по рулю. Контиро испытывающе осмотрелся, но ничего особенного не приметил: рубка как рубка, немного грязноватая. Впрочем, на греческих судах это явление не редкое. Шагнув к штурвалу, он споткнулся о что-то мягкое. На полу кучкой валялась одежда.

Контиро разворошил ее ногой и увидел брюки, свитер и ботинки - полный костюм матроса. Он недоуменно хмыкнул: чего ради рулевой надумал переодеваться во время вахты? И во что он мог переодеться?

Ведь на вахту чемодан не берут? Но не сбежал же он нагишом?..

Полуоткрытая дверь капитанской каюты слегка поскрипывала на петлях в такт качке. Контиро на мгновений задержался на пороге.

Это была просторная, хорошо обставленная каюта. Стенные панели полированного дерева, трюмо в резной раме, удобная мягкая мебель.

Массивный письменный стол под большим иллюминатором, глубокое кресло с высокой спинкой перед ним. На столе лежал вахтенный журнал, прикрытый небрежно брошенной капитанской фуражкой с золотым галуном, и авторучка с открытым пером, скатившаяся к бортику. Впечатление было такое, будто капитана спешно позвали, он отлучился и сейчас вернется. Контиро подождал, прислушался и резко обернулся: ему почудилось, что сзади кто-то есть. Но никого не оказалось. Он решительно шагнул к письменному столу. Где и быть разгадке секрета, как не в вахтенном журнале. Он протянул руку, вздрогнул и отпрянул. В поле зрения попало кресло. Глубоко утонув в кресле, сидело безголовое тело капитана.

Контиро приблизился с гулко бьющимся сердцем. Тело безвольно поникло, съежившееся и жалкое. Он подступил вплотную, пригляделся и недоуменно заморгал: в белом кольце крахмального воротничка темнела пустота. Он ткнул пальцем, и пиджак с золотым шевроном на рукаве мягко сполз на сиденье. Контиро отодвинул кресло, нагнулся и увидел ботинки. Они стояли под столом чинно, рядышком, из них свисали носки.