Георгий Краснов - Треснутая трубка

— А зачем они тебе? Ты действительно хотел построить это самое… хэвесют?

— Да, — устало кивнул Гриша. — Вот видите, даже название это вы знаете, хотя я его никому не говорил… Но вы знаете больше, чем я: Ильвеш левэх, Синерлип… Значит, все это было с вами наяву!

— Ты хочешь сказать, что в деревне вчера было двое Гриш?! Ты и он… Оратос?..

— Выходит, так… Кто же тогда утащил будильник и выпросил у отца деньги?.. Только одного я не понимаю: как он так быстро создал то, над чем я бьюсь все лето? Ведь он же был, как сказал вам, тем же, что и я, — моим материализованным отражением…

— Нашел чему удивляться! — возмутился Гена. — А все остальное ты уже понял, что ли?

— А чего — все остальное-то? — Гриша поднял на него невидящие глаза.

— Ну… всё. Все эти охапосы, синерлипы, гипотезы Уйсона и Ойкоса…

— Никаких Уйсонов и Ойкосов на земле не было. Корпускулярную теорию света разработал Ньютон, а квантовую — Эйнштейн. Это вы и сами сообразили бы, если бы хоть интересовались физикой. А Уйсон и Ойкас… выходит, что они ученые Синерлипа. Ага, все ясно: значит, Оратас имел просто мою внешность, а знания у него были синерлипские… О, насколько, значит, больше нас они знают о свете! — Гриша горько усмехнулся. — Только и остается порадоваться, что случайно они поймали сигнал моего недостроенного хэвесюта, потом достроили и приземлились именно около него…

— Ребята! — вскочила Лида на ноги. — Чего же мы тут сидим?! Побежали в лес, к оврагу — может, что-нибудь да осталось там?!

Но Гриша не сдвинулся с места, только покачал головой:

— Нет, не думаю. Уверен, что там все точно так, как было. С их возможностями… Но посмотреть можно. Пойдем…

Ребята, подавленные коснувшимся их непонятным и необъятным, медленно поднимались с бревна. Саша, вставая последним, уперся руками о свои ноги выше колен и вдруг почувствовал под ладонью что-то твердое. Он сунул руку в карман и вытащил из него кусок тускло-белого картона. На нем коричневым цветом были нацарапаны какие-то непонятные знаки… И Саша все понял.

— Стойте! — крикнул он, высоко подняв над головой свою находку. — Вот!

Таинственный предмет в его руке, попав под лучи солнца, заполыхал ослепительно близкой звездой.

Ага, вот вы где!

Руки вверх!

Да здравствует республика!

Да здравствует Родина!

Охо, ты нисколько не изменился!

Салам!

Мой близкий друг — Сергей.

Мой близкий товарищ, очень хороший человек.

Охо, какое славное имя!

Дедушка, подойди ближе!..

Не бойся.

Дедушка, Гурьян нам поможет!..

Человек!

По-мо-гите…

Воды…

Спасибо…

Текст письма переведен с чувашского подстрочно. (Примеч. переводчика).

Чувашская газета, выходившая в 1906–1907 годах («Вести»).

Хэвель шевли (чувашск.) — солнечный луч.

Эпир! (чувашск.) — Мы!

Здесь и далее разговор пришельца с Гришей дается в переводе на русский язык, но согласно произношению синерлипцев, т. е. с употреблением почти одних согласных звуков. Подставляя в нужных местах гласные, читатель легко поймет смысл разговора. (Прим. переводчика).