Роберт Силверберг - Ч. де Линт: Страна сновидений Р. Силверберг: Письма из Атлантиды

— Или, — убеждал я, — отправляйся дальше на восток, в место, известное как Месопотамия. Там две реки, и тоже тепло, а земля даже более плодородная, чем в Египте. Оттуда ты можешь расширить империю на восток — до земли, названной Индией, и еще дальше — до земли, имя которой Китай. Там вам будет лучше, чем на материке, в Европе. Европа еще будет скована льдами более тысячи лет, а Китай, Индия, Египет…

Я обезумел, Лора.

Я грубо вмешиваюсь в Прошлое. Я не только установил прямой контакт с моим собственным носителем во Времени, но сейчас даже пытаюсь заставить его предпринять действия, которые, несомненно, изменят весь ход истории. Увлеченный своим собственным блеском, я уговаривал Принца покинуть остров, открыть Египет — задолго до появления фараонов, или лучше — основать новое королевство в Шумере или Вавилоне, а потом колонизировать Восток, причем подобные советы я давал с необычайной легкостью: до такой степени потерял голову, так жаждал быть полезным! Я хотел помочь Раму создать вторую империю, которая могла бы стать такой могущественной, что просуществовала бы то тех самых времен, которые мы с тобой считаем историческими!

Ну, как тебе это? Огромное, простирающееся во все стороны света Королевство, управляемое пришельцами из внеземной цивилизации на протяжении целых двадцати тысяч лет! Тогда наша «настоящая» история не имеет никаких шансов состояться! Ни Греции, ни Рима, ни Англии, ни Соединенных Штатов — только вечная Атлантида, всемогущая, разросшаяся на все стороны света, всем управляющая! Какая картина! Какое безумие, Лора!

Я предлагал Принцу нарисовать карты мира. Я предлагал ему уроки географии. Я обещал пошарить в мозгах и припомнить каждую подробность из того, что знал о Ближнем Востоке времен палеолита.

Он довольно долго слушал мои восторженные излияния, а затем, наконец, сказал:

— Какая необыкновенная картина! Какой замечательный план!

— Да, — ответил я, уверенный, что убедил его.

Но Принц продолжил:

— Ты знаешь, демон, я никогда не сделал бы ничего подобного. Даже если бы я сегодня был Великим Дарионисом и знал, что бедствие обрушится на нас через десять месяцев, я бы и тогда не сделал этого.

Я был ошеломлен.

— Не сделал бы?

Он засмеялся:

— Как ты думаешь, для чего принцам Атилана является видение при совершении обряда Помазания?

На сей раз я был очень взволнован.

— Ну, это для того… я полагаю, то есть… мне кажется, чтобы ты подготовил себя к надвигающемуся извержению вулкана. На случай, если именно ты будешь Королем в тот момент, когда это случится. Для того, чтобы ты мог составить план защиты, организовать эвакуацию людей и тому подобное.

— Нет, совсем не для того.

— Тогда для чего же?

Он помолчал минуту, а потом сказал:

— Для того, чтобы преподать нам урок: даже при том, что мы Короли, мы ничтожны в руках богов.

— Я не понимаю.

— Тогда ты не демон.

— А я никогда и не претендовал на то, чтобы быть демоном.

— Боги предопределили, что Атилан однажды должен погибнуть, так же, как они предопределили огненную смерть Звезды Романи. Не думаешь ли ты, что мы не знали о том, что должно случиться? Вот этот город возник вследствие ее гибели. Такова наша судьба, демон, время от времени быть наказанными богами, в горе покидать наши дома и начинать все заново, создавать то, чего прежде не существовало, взамен отобранного у нас. Ты полагаешь, что мы осмелимся бросить вызов богам? Мы должны принимать все, что посылается нам. Это и есть урок обряда Помазания. Это то, что я должен усвоить, если когда-нибудь стану Великим Дарионисом. Видение было испытанием, конечно. Я это испытание выдержал.

— Ваши предки знали, что Звезда Романи погибнет? И они не сделали ничего, чтобы спастись?

— Они построили шестнадцать звездолетов и погрузили на них все, что смогли. Остальное они оставили огню. Если катастрофа надвинется на остров Атилан, то у нас будут наготове корабли, и однажды мы снова спасем, что сможем. Остальное безвозвратно погибнет.

Совершенно сбитый с толку, я возразил:

— Я не могу поверить, что ты будешь просто сидеть как покорная овца и бездействовать, хотя прекрасно знаешь, что случится и какие разрушения принесет будущее!

— Скажи мне вот что, демон. В твоей эпохе люди все еще умирают?

— Да, конечно.

— Однако ты занимаешься своими повседневными делами, работаешь, строишь планы на будущее, при всех обстоятельствах желаешь себе лучшего, хотя знаешь, что через двадцать, тридцать или пятьдесят лет ты обязательно умрешь? Когда ты обнаруживашь, что смерть неизбежна, ты что, просто сдаешься, безропотно подчиняешься и отбрасываешь все стремления прямо в тот же момент, так?

— Это разные вещи, — сказал я. — Человек рано или поздно должен умереть, но семья продолжает жить, нация продолжает жить, весь мир продолжает жить. Каждый человек делает свое дело в том времени, которое ему выпало. Разве у нас есть выбор?

— А если бы ты знал, демон, точно знал, что и весь мир погибнет в день твоей собственной смерти, отказался бы ты от всех своих стремлений, потому что они показались бы тщетными? Или продолжал бы работать и строить планы?

Его аргумент показался мне некорректным.

— Но то, о чем ты говоришь, не есть вопрос гибели всего мира! Речь идет о том, что на один остров надвигается катастрофа, и народ заранее предупрежден об этом, но не желает переселяться в безопасное место, несмотря на то, что все знает. Мне это непонятно.

— О надвигающейся гибели знают только короли. Больше ни одна душа.

— Пусть так. Но если короли знают, то их долг спасти свой народ.

— И не исполнить волю богов? — спросил Рам. — Мы должны принимать то, что нам суждено. И полностью усваивать уроки, которые боги хотят нам преподать.

Здесь я признал свое поражение, потому что понял: эти люди действительно пришельцы. Они мыслят не так, как мы. Они видят надвигающуюся на них сокрушительную силу и отказываются убраться с ее дороги. Они говорят, что это воля богов. Для них этим все сказано. Чистый фатализм. Мне нелегко усвоить подобную философию. Но, в конце концов, я здесь только гость.

Мой визит почти завершен. Я чувствую, что связь ослабевает; я чувствую, что наше Время начинает возвращать меня обратно. Совсем скоро все закончится, я буду отчитываться, признаю все свои вопиющие ошибки и подчинюсь приговору, который меня ожидает. Если повезет, ко мне отнесутся снисходительно. Я понимаю, что я не первый путешественник во Времени, который поддался искушению помочь своему «хозяину» избежать серьезной беды. В конечном счете, мы только люди.