Бачило Геннадьевич - Настоящик [Сборник рассказов]

– Разменять!

Тощий разочарованно посмотрел на купюру в ее руке.

– Я столько и за неделю не наторгую, – уныло сказал он. – Не бойкое место. Раньше, когда картами таро промышлял, судьбу предсказывал, отбою от покупателей не было. А теперь все это шарлатанство запрещено. Только лотерея Роспечати, и не дай Бог... – он сокрушенно развел руками, но вдруг оживился. – А знаете что? Попробуйте в кафе, тут рядом, через два дома.

– В кафе уж точно не разменяют, – вздохнула Марина.

– А вы закажите что-нибудь. Хлопните рюмашку, а дальше не ваша забота. Разменяют, куда денутся?

Марина грустно кивнула и пошла в указанном направлении.

– Одну минуточку, девушка! – окликнул ее продавец.

Марина обернулась.

Тощий сунул длинные пальцы в барабан и вынул лотерейный билетик.

– Возьмите один на счастье. Это бесплатно. Раз уж я не смог быть полезным...

– Спасибо, – Марина взяла билет и побрела дальше, на ходу разворачивая бумажку.

У крыльца кафе она, наконец, добралась до вкладыша и прочитала бледно оттиснутую надпись: "Не надевай белое платье!"

Марина невесело усмехнулась и бросила бумажку в урну.

Уже взявшись за ручку двери, она вдруг увидела сквозь стекло знакомую фигуру. За ближним столиком, спиной к окну, сидел Рома. Ничего себе, жених! У него завтра свадьба, а он сидит тут, пивом наливается! Но самое удивительное было не это. Отхлебывая из огромной кружки, Рома увлеченно беседовал с надворным советником Игорем Владимировичем Стольбергом!

– Меня не интересуют деньги, – сказал Игорь Владимирович.

– А что, у вас их много? – оживился Рома.

– Помолчи, неугомонный карла! – оборвал его Стольберг. – Повторяю, сокровища можешь забрать себе. Копаться в барахле из скифских курганов – унизительно для ловца бессмертных душ. Но...

– Не беспокойтесь, я и один с удовольствием унижусь, – оскалился Рома.

Игорь Владимирович пропустил его замечание мимо ушей.

– Но, – повторил он. – Выходя за тебя замуж, она наденет тебе на палец кольцо. Это кольцо досталось ей от отца...

– Тоже скифское? – глаза Ромы жадно блеснули.

Советник покачал головой.

– Нет. Профессор вел немало успешных изысканий по всему миру. Он имел чутье... Но для тебя это кольцо не представляет ценности. Оно даже не золотое.

– Да ладно! – Рома недоверчиво уставился на Стольберга. – Какое же оно обручальное?!

– Оно и не обручальное.

– А какое?

– Пусть это останется моей маленькой тайной. Ты отдашь кольцо мне, а взамен получишь все, что профессор нашел в своей последней экспедиции.

– А вдруг там ничего стоящего? – с купеческой хитрецой усмехнулся Рома.

– Девяносто шесть предметов, – небрежно бросил Стольберг. – ожерелья, браслеты, зарукавья, гривны со львами, тельцами и змеями. Глаза – рубиновые.

Рома сглотнул всухую, забыв о пиве.

– Но никто не знает, где это спрятано. Придется отворять кровь дочери. Твоей, между прочим, невесты. Невесты, карла! Кстати, как ты намерен поступить с ней в дальнейшем?

– Да никак не намерен, – отмахнулся Рома. – Бритвой по горлу, и в колодец, как здесь говорят. А старушек – топором в темячко. Тоже проверенный метод.

– Ах, карла, карла, – Стольберг брезгливо отвернулся.

Небо за стеклом потемнело. Начал накрапывать дождь. Приоткрытая рама окна поскрипывала от порывов ветра. Прохожие на улице торопились по домам, кое-кто спрятался под козырьком кафе.

– Странно, – произнес Стольберг. – Эту барышню я сегодня уже видел...

– Какую барышню? – Рома тоже обернулся и успел увидеть отпрянувшую от стекла Марину.

– Да ведь это она! – завопил он, вскакивая. – Она все слышала!

Марина бежала темными улицами, в лицо ей хлестал дождь, он барабанил по жестяным трубам и крышам подвалов, от этого казалось, что позади, то вдалеке, то совсем близко, гремят шаги преследователей. Повернув за угол, Марина с размаху налетела на кого-то, вскрикнула испуганно, но сейчас же узнала оранжевую жилетку дворника.

– Я же говорил, душиза! – прокричал он, – Будет дождя! Зачем дома не сидишь?

– Имомали! – взмолилась Марина, вцепившись в его руку. – Пожалуйста! Проводи меня домой! Мне страшно!

– Какой базар! – засмеялся дворник. – Давай, пошли!

И тихо добавил:

– Правда, я еще обед не кушал...

Мама и бабушка сидели на кухне, с неудовольствием поглядывая в темноту за окном. Рядом, наброшенное на спинку стула, распустило пышные складки белое подвенечное платье Марины.

– Где ее до сих пор черти носят?! – ворчала бабушка. – Вымокнет, простудится, вот вам и вся свадьба! Предупреждаю: я не вынесу ни дня отсрочки!

– Понимаю ваше нетерпение, госпожа, – смиренно склонилась мама. – Но позвольте выразить уверенность, что все обойдется. Она – здоровая девочка...

– Плевать мне на ее здоровье! – вспылила бабушка. – Мне нужно, чтобы она завтра надела платье! А лучше – сегодня!

– Наденет, никуда не денется, – прошелестело платье.

– Заткнись, саван! – прикрикнула на него бабушка. – Не для того я столько лет пряталась по лесам, спасалась от облав, пробиралась правдами и неправдами в этот постылый город, не для того прикидывалась родней этой богом оставленной дуры, чтобы теперь еще выслушивать ваши идиотские увещевания! У меня нет больше сил терпеть! Мне нужно ее сердце! И моя молодость.

– Я убеждена в вашей победе, госпожа! – тихо проговорила мама.

– Убеждена она... – прорычала бабушка, медленно успокаиваясь и пряча клыки. – Еще бы не убеждена! Тоже, небось, рассчитываешь на кусочек тепленького сердечка?

– Все во власти моей госпожи... – прошептала мама.

– То-то же... – бабушка прислушалась. – Тихо! Идет! Ну, наконец-то!

Входная дверь распахнулась, и на пороге появилась Марина в сопровождении Имомали.

– Эт-то еще что такое?! – грозно спросила мама.

– За мной гонятся! – закричала Марина. – Имомали, закрой дверь! Не пускайте их! Не пускайте!

Она в ужасе бросилась в спальню. Дворник хотел было захлопнуть дверь, но сейчас же был отброшен страшным ударом снаружи. Дверь разлетелась в куски, и в квартиру ввалились Рома со Стольбергом.

– Карла, кончай этих! – скомандовал Советник. – Пора заняться делом.

Рома распахнул пиджак и вынул из пришитой внутри петли топор.

– Тварь я дрожащая, – проорал он, бросаясь на бабушку, – или право имею?!

Но дорогу ему вдруг с неуловимой быстротой заступила мама. В обеих руках у нее разом блеснули два тонких лезвия. Ударом ноги с разворота она обезоружила Рому, и тут же пригвоздила его к стене одним из стилетов. На лице гнома появилось изумленное выражение, ноги укоротились и перестали доставать до пола. Рома что-то пробулькал, захлебываясь черной кровью, и сник, вывалив из оскаленного рта длинный язык. Но мама уже не обращала на него внимания. Не останавливаясь, она совершила новый прыжок и неожиданно полоснула стилетом по лицу Имомали, отвалив ему нос и ухо.