Владислав Безлюдный - Великий ламповый поход книга

— Я в спячке был. Пока спал они меня сюда перевезли. Проснулся недавно. Выбраться-то я бы смог, но далеко не улечу.

— Почему? — Алисе было интересно, по какому принципу работает эта полуживая штуковина из неведомых космических далей.

— Потому что я ничего не ел с незапамятных времён. Так что моих сил хватит разве что на разрушение этого металлического навеса и создание паники среди местных.

Полоцкая начала искать место, чтобы присесть, и оно тут же образовалось, аккурат под её ягодицами. До чего удобный интерьер.

— Ага, — уловил её мысли аппарат. Я и столик сделать могу. Только вот еды, уж прости, не завезли.

— А где твой экипаж? — уточнила девушка.

— Мой кто? — не понял покоритель просторов космоса.

— Команда. Те, кто тебя пилотировал. Они ушли и бросили тебя? Или… не выжили?

На сей раз кораблю понадобилось секунд сорок, чтобы сформулировать ответ:

— Я и есть экипаж. Один из последних, кто населял мир Неом — раас. Огромный планетоид, наполовину органический, наполовину состоящий из разного рода минералов. Он породил таких, как я. Не знаю, как и зачем. Мы едим, растём, учимся, общаемся с представителями других видов. Запоминаем всё, что нам расскажут, чтобы однажды вернуться и поведать эти истории нашему отцу. Каждый раз, общаясь с новым видом, я принимаю в своё сознание слепок его разума, памяти. Потому я сейчас говорю с тобой на родном языке. Пусть и не при помощи голоса. Но, если бы возникла необходимость, для меня не составит труда отрастить органы речи, аналогичные вашим.

— Вот те на… Никогда о вас не слышала. Вы с расами Галактического совета не пересекались? Малари, Манагасс, мы — Терра, Валтар, Сенти-7? Ничего знакомого?

— Я не мог с ними столкнуться. Их не создали Хранители реликвий — те, кого ты называешь Дирижеры. В этой версии мироздания их попросту нет.

— Версии мироздания? — кажется, сейчас Алиса ещё больше запуталась.

— Ты так и не поняла, куда попала? Забавно. Ваше сознание устроено особым образом. Оно очень напоминает наши принципы — всегда возвращаться домой, как бы далеко не улетели. Это место — твой дом. Ты родилась здесь 27 человеческих лет назад. Это сохранено в твоей памяти. Тебя увезла отсюда какая-то женщина. Зачем, не знаю. Ты не знала. Маленькая была.

— Увезла? Отсюда?

— Это правда. Либо же это ошибка в твоём блоке памяти.

Люди — такие создания, что всегда любят додумывать за других, создавать себе кумиров, или проблемы там, где их нет.

С момента, когда Дирижёры повергли в прах все мировые религии, прошла не одна сотня лет. Многие люди не выдержали. Они не могли просто жить с осознанием того, что мироздание — плод научной деятельности. И тогда появилась Церковь Великого Исхода, главной целью которой стало поклонение Дирижёрам. По словам адептов, задачей каждого разумного существа являлось постоянное воздаяние молитв создателям человечества. Все, кто был против такого расклада, объявлялись еретиками. Их, по словам патриархов культа, ждал «гнев богов» со всеми вытекающими.

Сами Дирижёры, при всех своих космических масштабах действий, даже не знали, какие они страшные, и как боятся их малограмотные и лишённые собственного мнения людишки.

Культ не стал всеобщим, или государственным. Но его поддерживали многие террианские политики и чиновники. За это они получали «плюшки» от патриархов, становясь в глазах паствы носителями воли Творцов рода людского.

Около 5 % террианского населения на всех планетах так или иначе были связаны с Церковью Исхода. Также последователи нашлись на Манагассе и нескольких других ближайших обитаемых планетах. Как показала практика, чем менее образованным оказывался потенциальный прихожанин, тем легче было его одурачить.

В конце концов, популярность идеологии выросла настолько, что появились даже государственные праздники — день Исхода и день Прославления (благодарности за спасение людей от гибели).

Вместе с монополией на фанатизм, террианские власти получили монополию на общий язык. Именно люди создали единый галактический. Его называли по-разному, в зависимости от этнической принадлежности. Потомки славян — «Галина», или «Галя», англо-саксы — «g-ling», или «Джил». Вариант «Джи-линг» пришёлся по вкусу и азиатам.

Манагассийцы, маларийцы и лаккианцы не выговаривали сочетание «джил». Им больше нравилось «га'ла». Онда, чей фонетический язык заметно отличался, говорили «кааал». Они, хоть и не входили в Совет, часто торговали с его представителями. Манагассийцы требовали ввести торговое эмбарго на онадасскую продукцию, но под давлением террианцев замолкали.

Это не Вселенная огромна. Это мы маленькие. А она… Она на острие самой тонкой иголки уместится. Ах, да… у вас уже нет иголок, я совсем забыл. Не важно… Это я к тому, что всё кажется большим, сильным, бессмертным относительно простого человека.

Но стоит выйти за пределы своего привычного сознания, и ты понимаешь, что нет молекул, атомов, квантов. Есть только условия и наблюдатель. А Вселенная… Она тебе просто снится.

В изумрудно-зелёных водах реки Айрисс плавали дивные создания, напоминающие русалок. На берегу суетились детишки, а рядом, в селении, возжигали священный огонь. День Великой Матери близился, и местные жители очень хотели сделать всё наилучшим образом.

Один из мальчишек решил пошалить, ухватив водную фею за чешуйчатый хвост. Та не растерялась, и потянула парня на дно.

Ункар услышал детские крики, и бросился к реке. Вода была столь прозрачной, что добежав до обрыва, он увидел ужас в глазах ребёнка, уносимого йатта — водными феями.

— Разрази вас Алхур… — злобно бросил он и прыгнул в воду. Силы были неравными. Подводных бестий — пятеро против него одного. А счёт шёл на секунды. Ункар увернулся от острых когтей, и ринулся в глубину. Малыш судорожно держался за хвост, скорее от шока. Он просто не мог его отпустить. Глаза становились стеклянными, из приоткрытого рта вырывались пузырьки воздуха.

Тело Ункара засветилось, вода озарилась жёлтым сиянием, и феи бросились врассыпную, издавая жуткие звуки, оглушающие всякого, кто находился в воде. Будь сказочник в обычном состоянии, он запросто бы отключился. Но сейчас его тело представляло собой мириады микрочастиц.

Они резонировали между собой, создавая мини-всплески.

"Давай, дружище, отпусти этот хвост", — мысленно обратился Ункар к ребёнку. Сознание мальчика оставалось на грани. Вытянуть его из бездны — означало навсегда лишить души. Именно на это рассчитывали водницы.

— Забирай… — прозвучал шёпот, пронизывающий каждую частицу, — Забирай и уходи, чужак!