Исай Лукодьянов - Ур, сын Шама. Формула невозможного

Мы начали медленно снижаться, чтобы осмотреть остров и разыскать Нику. Андрей тихонько разворачивал изображение на экране, и перед нами возник белый круглый храм; его верхний ярус состоял из множества колонн, увенчанных конической кровлей.

– Арсинойон! – воскликнул я, у меня дух перехватило от счастья.

– Выражайся точнее, Леня, – сказал Андрей. – Что это за кафетерий?

– Я же говорю – Арсинойон. Его построила в 281 году до нашей эры Арсиноя, дочь египетского правителя Птолемея Сотера. Она посвятила его великим богам. Здесь должно быть сорок четыре колонны…

– Верим, верим, не надо пересчитывать. Но где же Ника?

– Ники еще нет. Вернее, уже нет… Ну я расскажу, если хотите… После смерти Александра Македонского его военачальники – их называли диадохами – расхватали завоеванные земли. Птолемей Сотер захватил Египет, а Антигон Одноглазый со своим сыном Деметрием Полиоркетом сделался царем этих мест. Конечно, диадохи передрались друг с другом. Деметрий Полиоркет разгромил в морском сражении флот Птолемея – в память этой победы и воздвигли Нику. А позднее Полиоркет был разбит, разгромлен, и Самофракия попала в руки Птолемея. Тогда-то, вероятно, Нику и сбросили с пьедестала и построили Арсинойон…

Я рассказывал сбивчиво, торопливо, но ребята, кажется, слушали с интересом.

– Понятно, – сказал Андрей. – Раз стоит Арсинойон, значит, Ника сброшена. Виктор, двинь во времени помалу назад.

Щелчок включенного хроноквантового генератора, и время пошло назад. Экран затуманился.

– Потише, Виктор! Дай минимум. Ага, вот!

Над синим-синим морем, на высокой скале, обтесанной в виде крутого корабельного носа, высилась Ника Самофракийская – мраморная богиня Победы. Бурно устремленная вперед, навстречу ветру, она в одной руке, опущенной вниз, держала копье, а в другой – рог, поднесенный к запрокинутой назад голове. Богиня трубила победу! У нее было гордое, прекрасное лицо, и волосы, летящие на ветру…

Как она была хороша! И как на месте!

Мы слова не могли вымолвить – нас охватил восторг прикосновения к великому искусству.

Первым опомнился Андрей. Он оглянулся и ткнул Виктора в бок. Мы тоже оглянулись. Жан-Жак с интересом смотрел на экран.

– А что, если его – туда, к диадохам? – тихо сказал Виктор.

– То-то они обрадуются, – усмехнулся Андрей.

– Ребята, – сказал я, – очень вас прошу, еще немного назад. Надо поймать момент установки Ники. Заснять на пленку, скульптора повидать – ведь он неизвестен, знаем только, что принадлежал к школе Скопаса… Лично я думаю, что Нику изваял сам Скопас – этакая силища. экспрессия… И если мы ее заберем отсюда и переместим в пространстве и времени, Птолемей не сможет сбросить ее с пьедестала и разбить. Спасем Нику!

Жан-Жак усмехнулся и покрутил головой, а ребята снова наклонились к пульту.

– Постойте? – крикнул я, пораженный вдруг странной мыслью. – А как же наша Ника там, в багажнике? Ведь если она…

Ребята покатились со смеху.

– Эх ты, лирик, – мягко сказал Андрей. – Титаноборец. На-ка, посмотри.

Он включил экран грузового отсека. Я увидел разбросанные рогожи и веревки. Безрукая, безголовая статуя исчезла бесследно.

Отрывок из поэмы, записанной на магнитофон Л.Шадричем с голоса аэда

Память, сограждане, боги даруют нам, смертным, в подарок, В дар драгоценный, дороже железа и меди тягучей, Тонких хитонов дороже и кубков златых двоеручных.

Нам же, аэдам-кифаробряцателям, боги велели:

Ведать сказанья далеких времен о богах и героях, О чудесах, сотворенных Афиной, о знаменьях Зевса, Песни слагать и тревожить перстами кифарные струны.

Люди за то, на пирах услаждаясь звучаньем кифары, Жареным мясом и светлым вином услаждают аэда.

Ныне послушность в персты мне вселила Афина Паллада, Памяти силу и мужество голоса мне укрепила, Дабы поведать о чуде недавних времен небывалом:

Царь Александр Филиппид македонский, блистающий силой, Богу Арею подобный, мужей-копьеносцев губитель,

Некогда мир покорил, овладевши землей и народом.

Все же не мог Александр избежать неминуемой Керы:

Нет, не копье и не меч, не стрела, заощренная медью, – Тягостный жребий смертельной болезни сразил Александра.

Только развеялся дым от костров погребальных, немедля

Множество царств меж собой поделили мужи-диадохи, Меднообутые войск предводители, слава Эллады.

Были средь них Птолемей, Лисимах и Кассандр богоравный, И Антигон Одноглазый с Деметрием Полиоркетом.

Был и Никатор – Селевк, и немало других диадохов.

Правил Египтом Сотор Птолемей, предводитель героев, Полиоркет же Деметрий с отцом. Антигоном суровым, Правили Фракией с нашей землей – Самофракой цветущей, Островом вечнозеленым средь моря, обильного рыбой.

Боги вселили раздоры и зависть в сердца диадохов.

Царь Птолемей, меднобронный Сотер, повелитель Египта, Множество черных собрал кораблей, оснастил парусами И на катках повелел их спустить на священное море.

Тонких далеколетящих египетских копий собрал он, Луков, мечей медноострых, и масла в амфорах, и мяса.

Выйдя в поход, Птолемей с шлемоблещущим войском Вздумал владенья отнять у Деметрия Полиоркета, Дерзко свершив нападенье нежданное с моря.

Близ Саламина встретив врагов, корабли Антигона В битву вступили жестокую с войском царя Птолемея.

С треском сводя корабли и сцепляясь крюками для боя, Бились мечами ахейцы и копья друг в друга бросали, Кровное братство забыв под кровавой эгидой Арея.

Боги решили отдать предпочтенье врагу Птолемея, Полиоркету Деметрию, сыну царя Антигона.

Бурно с Олимпа шагнула в сраженье крылатая Ника, Крылья богиню несли над верхушками мачт корабельных.

Левой рукою копье поднимала крылатая Ника, Правою, рог прилагая к устам, возвестила победу.

Полиоркета избравши корабль, на носу черноостром

Стала она, кораблям Птолемея копьем угрожая.

…………………………………….

В сердце своем веселяся, Деметрий отдал повеленье В жертву богам, как пристойно, свершить на брегу гекатомбу.

После же войско всю ночь, до восхода багряный Эос, Пищей героев – поджаренным мясом с вином угощалось, С луком сухим, с чесноком благовонным вприкуску – Так же, как вы угостите аэда за это сказанье.

В память победы Деметрий искусного вызвал Скопаса,

Дабы воздвиг на утесе, над гаванью Самофракийской В память победы морской изваянье крылатыя Ники.

Есть меж Кикладами остров, поросший колючкой, Парос, где множество мраморных скал и утесов.

Глыбу паросского мрамора выбрал Скопас богоравный

Тяжкоогромную, чистую, трещин лишенную черных.

Молот тяжелый и острый резец из седого железа В мощные руки зажав, обрубил он излишества глыбы, Сущность оставив богини Победы, стремительной Ники.