Анна Семироль - Азиль

По ту сторону мощной бронированной двери их встречает бдительная охрана. Канселье и Робер обмениваются с ними короткими репликами, и Пьер проходит дальше по ярко освещённому коридору мимо запертых металлических шкафов. Перед ним одна за другой поднимаются две решётки, перекрывающие проход, и Советник Робер исчезает за поворотом. Вскоре Бастиан слышит его голос:

— Сюда!

Слишком яркий свет люминесцентных ламп режет глаза. Воздух в подвальном помещении, в которое ведёт ещё одна дверь с кодовым замком, сырой и спёртый. Бастиана охватывает ощущение, что он в воде. Нырнул глубоко — и над ним колышется тяжёлая, холодная толща. Он хватает ртом воздух, пережидает приступ уже знакомого страха. «Соберись. Ты сильнее своего страха. Это всего лишь склад под землёй. Дыши ровнее».

Вид стеллажей с оружием, тянущихся на многие десятки метров, заставляет Бастиана забыть о страхе. Он идёт вдоль рядов ящиков с патронами, мимо остро пахнущих оружейной смазкой автоматов, ружей, пистолетов, оторопело разглядывая тускло поблескивающее смертоносное железо.

— Этого хватит, чтобы вооружить каждого жителя города… Пьер, зачем тут столько оружия? Мы же никогда ни с кем не воевали… Господи…

Робер качает головой, глядя на поражённого Бастиана, и хозяйским жестом поглаживает по красновато-бурому стволу лежащий в ящике гранатомёт.

— Когда я увидел это впервые, я задал тот же вопрос. И не получил ответа. Азиль битком набит оружием. Одних автоматов несколько десятков модификаций. Пистолеты я даже не считал. В городе пять подобных схронов, четыре находятся глубоко под землёй. К сожалению, под Ядром склада нет. И я не подумал раньше, что надо бы перевезти к нам хоть немного. — Он смотрит, как Канселье раздаёт полицейским автоматы, и негромко добавляет: — В Ядре почти никто не умеет стрелять. И нам с тобой надо обучить людей как можно быстрее. Кстати, ты же умеешь со всем этим обращаться, да?

В вопросе звучит столько затаённой надежды, что Бастиан не может ответить правду.

— Да. А с чем не умею — разберусь в процессе, — говорит он. И ободряюще улыбается.

Серебристо-синий электромобиль Советника Робера медленно движется по улицам Второго Круга в направлении Ядра. Может и быстрее, но впереди ползёт везущий оружие грузовик. Бастиан Каро рассматривает проплывающие мимо дома сквозь заляпанное грязью стекло кабины.

На улицах в лужах играют дети. Хохочут, поднимая тучи брызг, бегают наперегонки, загребая воду сапожками. Снуют между проезжающих машин, вызывая взрывы ругани у водителя грузовика.

— А ну, прочь! — орёт он, потрясая кулаком из открытого окна. — Всех на колёса намотаю, спиногрызы чёртовы, потаскухино племя!

Детвора с довольными визгами отпрыгивает с дороги, шлёпает грязными ладонями по светлым стенам домов, оставляя отпечатки и разводы, и снова мчится по лужам за машинами.

— Вот же дурные нелюди! — рычит водитель.

— У вас дети есть? — спрашивает Бастиан, не сводя взгляда со скачущих в грязи малышей.

— Нет. Нечего плодить нищету. А что?

— Ничего. Я по лужам никогда не носился, но вдруг подумал — и понял, что моей дочери это бы понравилось.

Водитель фыркает, обдавая Бастиана мельчайшими капельками слюны. Каро морщится, лезет в карман за платком.

— Как представлю себе малюсенькую элитарочку, всю такую в кудряшках и розовых тряпочках, да в луже…

В стекло со стороны Бастиана плюхается ком грязи, заставляя водителя смолкнуть на полуслове и тут же взорваться потоком брани.

— Трёхнутые ублюдки, кошачьи потроха, мать вашу растак, чтоб вас всех чёрт побрал и лихорадка повыкосила!

Бастиан не обращает на него внимания. Он смотрит на щуплого подростка, провожающего кортеж издевательским хохотом и неприличными жестами. Светло-русая, выгоревшая под солнцем чёлка закрывает половину лица, но на какое-то мгновение Бастиан ловит взгляд мальчишки — и цепенеет от ненависти, полыхающей в его глазах. И сразу же становится понятно, что будет дальше.

Мальчишка поправляет за ухом трубочку воздушного фильтра, оглушительно свистит — и по грузовику градом лупят комья грязи и камни. Глухой резкий звук — это лопается боковое стекло за плечом Бастиана. Шофёр шумно выпускает воздух сквозь зубы. И, не отвлекаясь от дороги, локтем выбивает люк в задней стенке кабины.

— Так, месье Советник. Полезайте-ка вы в кузов. Там вас хотя бы не видно этим…

— Это всего лишь дети, — холодно отрезает Бастиан.

Ему всё же не по себе. Одно дело, когда тебя ненавидят взрослые, другое — когда той же заразой поражены и дети. Яблоко, падающее рядом с яблоней. Дурная кровь, бегущая по венам. Ненависть, впитанная с молоком матери.

«Ничего не возникает из ниоткуда, — размышляет Советник Каро, разглядывая сквозь паутину трещин серую громаду стены между Вторым и Третьим кругом. — Отцовский шофёр говорил, что виной всему, что происходит сейчас между нами и трущобниками, — зависть. Оголтелое желание иметь всё при невозможности с нашей стороны это обеспечить. Мы никогда им не сможем дать того, что имеют единицы. Следовательно, зависть никогда не утихнет. Полиция подавит этот бунт… и что дальше? До нового всплеска ненависти? Чёрт…»

Что-то не так в этой версии. Бастиан трёт переносицу, провожает взглядом коряво намалёванное на стене «Рождённые матерью ценят жизнь». Да, ещё и это. Он неоднократно слышал, что в народе презирают жителей Ядра, пришедших из Сада. Кто-то же вбил им в головы, что рождённые в машине не наследуют эмоций, привязанностей, чувств… «Пусть так, — кивает своим мыслям Бастиан. — Только мы, недолюди, о вас заботимся, а вы, полноценные, режете своих же. Вы цените жизнь? Во сколько вы оценили жизнь моего брата? Сколько стоят жизни тех наших детей, что вы отравили?»

Огонь, поутихший было после воспитательной встряски, устроенной Пьеру, разгорается с новой силой. Как бы ни хотел мира Советник Каро, верный слуга народа Азиля, Бастиан Каро, брат убитого в трущобах Доминика и отец девочки, которую чудом спасли врачи, мира не хочет.

— Мира не будет, — произносит он вслух.

— Что, месье? — откликается водитель.

Бастиан не успевает ответить. Кортеж проезжает мимо пропускного пункта между Вторым и Третьим кругом, вползает на мост перед Собором — и в этот момент ворота КПП выпускают престранный агрегат на гусеничном ходу, с обложенной набитыми мешками кабиной и оснащённый спереди двухметровым вогнутым металлическим щитом и. Агрегат несётся на кортеж, не сбавляя скорости.

— Что ещё за чёртов бульдозер? — оторопело спрашивает водитель грузовика.

Он изо всех сил пытается прибавить скорости, но тяжёлая махина с электромотором не способна ехать быстрее. Машина Советника Робера оказывается заблокированной между грузовиком и несущимся на него бульдозером. Бастиан открывает дверь, намереваясь выйти, но шофёр рывком возвращает его обратно: