Олег Еремин - Мечты, как звезды [СИ]

Настя еще несколько раз всхлипнула. Отстранилась. Вытерла тыльной стороной ладони мокрые глаза.

- Сейчас. Я приду в норму, - сиплым голосом проговорила космонавтка. - Просто, перед глазами...

Игорь плотно сжал губы.

У него тоже не выходила из головы эта картина: маленькие фигурки возле станции. Оптика старалась приблизить их, как могла, но семьдесят километров - это много.

Один из космонавтов замирает, расслабляясь неживой куклой, а второй... вторая - сжавшись в комок, медленно вращаясь, удаляется от станции. И скрывается вместе с ней за краем Фобоса.

"Надежда на спасение... Ее и так уже нет, - подумал Игорь. - Космос не признает полумер. Ошибка всегда заканчивается смертью".

- Анастасия, это не так! Раздался голос из динамика связи.

"Неужели прошло уже семь минут"? - удивился Игорь.

- Мы не выжидаем, - продолжал начальник программы. - Просто, есть железный закон космоса - когда нет шансов на спасение, нельзя рисковать другими. А риск огромен, вероятность того, что вы, с вашим мизерным опытом управления транспортной системой скафандра, вернетесь живой, крайне мал. Кстати, именно вы. Игорю лететь нельзя. Ему предстоит довести корабль до Земли. У Кирана вообще нет опыта полетов. А если бы вы, Анастасия, вылетели сейчас, то пришлось бы огибать Фобос, тратить воздух на это, и на то, чтобы догнать "Джаконэзуми", а потом затормозить, сблизиться. Забрать тела космонавтов. А вы ведь их там не оставите. И попытаться возвратиться обратно. А если вы промахнетесь, или потратите слишком много сжатого воздуха, то спасти вас будет больше некому. Я не позволю еще одному человеку рисковать ради вас.

Сергей Германович перевел дух и продолжил:

- Теперь твое предложение, Игорь. Я категорически запрещаю пытаться приблизиться к Фобосу на "Страннике". В результате импульса вы и так потеряли часть электроники. Хорошо, что сработал горячий резерв. Но следующий всплеск, если он произойдет, может погубить корабль. Кстати, это касается и Анастасии. Если она попадет под этот чертов удар, то тоже неминуемо погибнет. Так что мое твердое и окончательное решение - ждать, когда станция вылетит из-за Фобоса. И, если тела космонавтов также будут неподвижны - возвращаться на Землю.

- А если они живы? - тихо спросил Игорь.

Герман Сергеевич, как будто услышал этот вопрос мгновенно перенесшийся через семьдесят миллионов километров.

- Игорь, - устало закончил он свою мысль. - Если бы они были живы, то уже летели бы к вам. Ранцевым двигателем можно управлять безо всякой электроники, а Хана превосходный пилот. И... мне не менее больно, чем вам, ребята...

Настя опять приблизилась к монитору. Негромко сказала:

- Я все понимаю, но этот ваш "закон космоса" - подлость! Друзей надо вытаскивать, чего бы это ни стоило. Простите за грубые слова, но за то, что я вам наговорила, я сейчас извиниться не могу. И... когда "Джаконэзуми" появится из-за Фобоса, я буду в скафандре. Надеюсь, если они все-таки живы, вы дадите мне разрешение на вылет?

27.10.2035.

Возле Фобоса.

Хане страшно не хватало музыки.

Еще до всего, что произошло, она не раз думала, что звучи у нее в наушниках что-нибудь из любимых гипер-панковских или металлических композиций, работа была бы сделана гораздо быстрее. Но при выходе в открытый космос это запрещено.

- Какой идиотизм! - в очередной раз ругнулась девушка, опять упуская из неуклюжих пальцев зажим.

Она уже минут пятнадцать возилась с этим проклятым кристаллом.

Девушка зябко повела плечами. Становилось холодно. И это ее тревожило. Если в скафандре нарушен термообмен - она обречена.

- Но... если бы он сдох, то и я бы уже давно стала ледышкой, - все так же вслух размышляла Хана.

Звук собственного голоса хоть немного разрушал тишину, навалившуюся на космонавтку.

- Попеть, что ли самой? А не сходишь ли ты с ума, Хаякава-сан? Ладно, попробую. Тыц, тыц, тыц, сорэ, сорэ, сорэ! Омекаши кицуне-сан, цуинтэ набика сэтэ... - совершенно неожиданно для себя запела она старинную попсятину "Бебиметалла", одной из немногих групп, которую переносит Настя.

Подумав о подруге, Хана приободрилась и, продолжая напевать, принялась за работу.

Через пять минут она бережно укладывала кристалл в контейнер.

Хана совсем замерзла, дрожь пробирала, как во время зимних походов по Хоккайдо. Девушка по ассоциации вспомнила, как в одном из них вывихнула ногу. В тот раз она пошла одна, проверяя себя на прочность. Три дня Хана, кое-как хромая, наваливаясь на импровизированный костыль, выбиралась к цивилизации. Тоже было страшновато.

Девушка посмотрела в люк. Край его освещало Солнце.

"Выбраться бы, погреться, но... вдруг еще один импульс? Здесь, хоть, какая-то защита".

Но сидеть в темном нутре грузового отсека и таиться как мышь...

Хана решительно оттолкнулась ногами и вылетела наружу. Стараясь не замечать безжизненно висящий скафандр Владимира, девушка повернулась к Марсу. Он превратился в совсем тоненький серпик. Очень скоро Фобос войдет в тень планеты.

- Паршиво, - прокомментировала это Хана. - Сколько мы будем лететь над ночной стороной? Минут сорок, кажется. Надо попробовать согреться до этого.

Девушка распахнула руки, подставляясь лучам маленького, но яркого Солнца. Здесь оно светит в два раза слабее, чем на орбите Земли. А скафандр рассчитан отражать солнечный свет вблизи родной планеты.

- Ну почему он не черный? Вот гадство!

Девушка принялась делать разные физкультурные движения, приседать, махать руками и ногами, просто напрягаться. И скоро с радостью почувствовала, что стало гораздо теплее.

- Так вот в чем дело! - обрадовано выкрикнула она. - Какая там у меня была теплоотдача, когда все повырубалось? 510 ватт? Наверное, когда электроника спеклась, клапаны и насосы продолжили работать в этом режиме. Так, Хана-тян? Придется тебе заниматься зарядочкой... все оставшееся время.

Хана подумала, что выдержать несколько часов средней интенсивности физической нагрузки она сможет. Но... это означает гораздо большее расходование кислорода.

- Ну что ж, буду решать проблемы по мере их поступления!

И девушка, продолжая делать несложные упражнения, запела следующую песню.

Солнце зашло за ненадолго вспыхнувший край красной планеты, и мир погрузился в темноту. Это ночная Земля светится огнями городов, всполохами гроз и мягким отсветом Луны. Марс был черен. Как дыра в звездном пологе. И еще одна дыра - сбоку, там, где висела, закрывая половину Вселенной, громада крошечного спутника.

Неуютно стало Хане от этого. И девушка опять нырнула в трюм. Раз уж нет солнышка, то лучше посидеть под защитой металлических стен. Терморегулятор работал безжалостно, утилизируя, как ему казалось, лишнее тепло, вымораживая при этом внутренности скафандра. Хане приходилось почти все время двигаться. Чтобы не думать о плохом и занять себя каким-нибудь физическим трудом, девушка взялась собирать на место развороченную панель станции.