Ларри Нивен - Осколок Империи

Значит, у нее действительно был секрет. И наконец Мэт решил, что он понял, в чем заключался этот секрет.

Триста лет назад «Планк» приблизился к Удивительной Горе с шестью членами экипажа, которые следили за пятьюдесятью пассажирами, находящимися в состоянии анабиоза. История о том, как круглый корпус корабля окунулся в атмосферу и в течение многих часов скользил над непроницаемой туманной мглой, которая в соответствии с показаниями приборов была ядовитой и смертельно горячей, оказалась запечатленной на всех исторических пленках. А затем огромная темная масса показалась на горизонте, отвесная гора с плоской вершиной — сорока миль в высоту и на сотни миль в длину, она была похожа на новый континент, появляющийся над неосязаемым белым морем. Команда наблюдала все это, не в силах произнести ни звука. Пока капитан Парлет не сказал: «Вот это да!»

Не записана, но хорошо известна история посадки. Пассажиры были разбужены по очереди для того, чтобы найти себя живущими в условиях жесткой диктатуры. Те, кому это не понравилось, а таких было мало, умирали. Когда «Артур Кларк» приземлился через сорок лет, все повторилось снова. Ситуация за прошедшие триста лет не изменилась, несмотря на рост численности населения.

С самого начала существовала революционная группа. Ее название менялось несколько раз, и Мэт не представлял себе, как она называлась сейчас. Он никогда не был знаком ни с одним революционером. И у него не было никакого желания быть таковым. Они ничего не добивались за исключением того, что пополняли банк органов Госпиталя. Да и как они могли чего-нибудь достигнуть, если экипаж контролировал все оружие и каждый ватт энергии на Удивительной Горе. Если здесь находилось гнездо мятежников, то тогда они выработали хорошее прикрытие. У многих из развлекающихся здесь людей не было слуховых аппаратов, и именно они, казалось, не были ни с кем знакомы. Как, впрочем, и сам Мэт. В самый разгар правдоподобно инсценированной шумной вечеринки некоторые люди слушали голоса, которые могли услышать только они.

Мэт дал волю своему воображению. У них должен быть где-то потайной ход для членов организации, и если нагрянет полиция, то они воспользуются им под прикрытием совершенно искренней паники. Мэт и такие же, как он, окажутся жертвами.

— Но почему же все эти оккультные силы должны быть связаны с чтением мыслей? Неужели это кажется тебе разумным, Джей?

— Конечно. Неужели ты не понимаешь, что телепатия — это защитная реакция? Раз люди научились использовать психологическое воздействие, они должны были вначале развить телепатию. Все остальные возможности пришли позже, поскольку существует меньшая вероятность, что они помогут вам выбраться из сложной ситуации.

Мэт отказался от мысли уйти. Безопаснее? Конечно. Но здесь он на время скрылся от своих привередливых шахтных червей, и их корыстных хозяев, и от массы других проблем, которые портили ему жизнь. И кроме того, его любопытство было возбуждено до предела. Он хотел знать, о чем они думали, как они работали, каким образом защищали себя и что было у них на уме. Он хотел знать… Полли Торнквист. Сейчас больше чем когда-либо. Она была маленькой, очаровательной и казалась такой хрупкой, что каждый мужчина, который хоть однажды взглянул на нее, должен был испытывать желание защитить ее. Зачем же такая девушка подвергала свою жизнь риску? Но именно это она и делала. Рано или поздно в банке органов заявит о себе нехватка здоровой печени, или живой кожи, или кишечника — в то время, когда на Плато не будет совершаться никаких преступлений. Тогда Специальная полиция устроит облаву, и Полли будет разобрана по частям.

Мэт внезапно почувствовал непреодолимое желание уговорить ее выйти из игры, жить вместе с ним и переехать в другую часть Плато. Удастся ли им спрятаться в таком ограниченном пространстве?

— Возможно, нет, но…

Но она даже не знает, что он обо всем догадался. Если она узнает об этом, то он может умереть, и ему придется держать язык за зубами.

Это все испортило. Если бы Мэт мог играть роль наблюдателя, человека, который только видит и ничего не говорит… Но он не был наблюдателем. Теперь он был соучастником. Он знал Джея и любил его. Лэйни Мэтсон и Гарри Кейн понравились ему с первого взгляда, и он мог бы полюбить Полли Торнквист. Эти люди ставили свои жизни на карту. И его тоже! И он ничего не мог поделать с этим.

Мужчина средних лет, постриженный «ежиком», стоял на своем.

— Джей, — сказал он, плохо имитируя спокойствие, — Ты пытаешься убедить нас, что на Земле парапсихология была хорошо изучена, когда отцы-основатели стартовали в космос. И что же произошло с тех пор? Они добились большого прогресса в биоинженерии. Их корабли постоянно усовершенствуются. Сейчас Роботы-разведчики возвращаются домой самостоятельно. Но что же они сделали с парапсихологией? Ничего. Совсем ничего. А почему?

— Потому что…

— Потому что все это суеверие. Колдовство. Мифы.

«О, замолчи», — подумал Мэт. Это служило лишь прикрытием тому, что происходило на самом деле, в чем он не принимал участия. Он отступил назад и вышел из круга, надеясь, что никто не заметит его, кроме Полли. Никто не заметил. Он направился в сторону бара, чтобы наполнить бокал.

Гарри Кейн ушел. Его заменил парень, который был немногим моложе Мэта. Но вряд ли он продержится еще полчаса, если не перестанет дегустировать напитки своего изготовления. Когда Мэт попробовал свой напиток, то обнаружил, что он в основном состоял из водки. И когда он обернулся, то рядом стояла Полли и смеялась над его сморщенным лицом.

Полдюжины подозреваемых лежали вдоль стенки патрульного фургона, погруженные в глубокий сон. Одетый в белое врач Специальной полиции поднял голову, когда вошел Джезус Пиетро:

— Хорошо, что вы пришли, сэр. Я думаю, что эти трое должны быть пустышками. У остальных были приборы в ушах.

Ночь была темной, как обычно на безлунной Удивительной Горе. Джезус Пиетро оставил Милларда Парлета перед стеклянной стеной банка органов, размышляющего… О чем он размышлял? О вечной жизни? Вряд ли. Даже Миллард Парлет, несмотря на то что ему было сто девяносто лет, умрет, когда износится его центральная нервная система. Нельзя пересадить мозг, не пересаживая воспоминаний. О чем же на самом деле думал Парлет? Выражение его лица было очень странным.

Джезус Пиетро взялся руками за голову подозреваемого и повернул ее, чтобы заглянуть в ухо. Тело тоже повернулось — вяло, пассивно.

— Я ничего не вижу.

— Когда мы попытались удалить приспособление, оно испарилось. То же самое произошло и с приспособлением пожилой женщины. Прибор девушки по-прежнему на месте.