Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли

– Не дрейфь, директор, все обойдется, – сказал Макс, поднимаясь со стула. – Мы пойдем. Завтра я заскочу узнать.

Уже на выходе Кирилл обернулся и, глядя в глаза Мише, тихо сказал:

– Я тебе кричу, все будет о'кей. Только не передергайся.

– Я понял, что ты задумал, – продолжил он на улице, обращаясь уже к Максу. – Рисковый ты чувак. Впрочем, ты одиночка. Мы одиночки, – поправился он тут же. – Мы рискуем только собой. Но надо подготовится. Иди домой, я через час буду на тачке. А ты подготовь все к делу.

Через час Кирилл на неброской белой «восьмерке» с помятыми крыльями подъехал к подъезду. Вместе с Максом они до самого вечера готовились к операции. Оба надели черные тренировочные брюки и черные куртки. Кирилл принес две черные лыжные шапки, закрывающие все лицо, оставляя только щель идя глаз. Один пистолет за пояс и один подмышку. Макс не смог удержаться и взял «Кольт», хотя патронов к нему было немного. Свою гордость – самодельный нож из медицинской стали, с роговой рукояткой, пилкой и лезвием длиной двадцать пять сантиметров, подарок отца, Макс в ножнах пристроил на поясе за спиной. Нож был пре красно сбалансирован и привычен – Макс мог не глядя метнуть его в цель на десять метров без опаски за результат. И еще один нож, с выкидным лезвием, Макс пристегнул к правой лодыжке. Увидев нож Кирилла, Макс застыл в немом восхищении – огромный тесак с широким вороненым лезвием, чтобы не блестело в темноте, и рифленой серой пластиковой рукоятью привел его в трепет.

– Говорят, именно такой нож был у Рэмбо, – сказал Кирилл, демонстрируя отвинчивающуюся рукоятку, внутри которой было скрыто множество приспособлений, облегчающих жизнь владельца этого смертоносного чуда.

Рассовав по карманам гранаты и запасные обоймы, Макс пристроил в специальную петлю за пазухой нунчаки, и положил в нагрудный карман куртки рацию.

Его слегка знобило, ладони вспотели, и во рту был какой-то металлический привкус.

«А ведь я, похоже, боюсь», – усмехнулся про себя Макс, глядя на деловито собирающегося «афганца». – «И не мудрено. Я ведь в первый раз добровольно и осознанно пускаюсь в смертельно опасное мероприятие». Макс улыбнулся, но глянув в зеркало и увидев кривой оскал на бледном сведенном судорогой лице, прекратил попытки играть в супермена.

– Время – безжалостно сказал Кирилл и они, взяв с собой сумку с припасами, спустились по лестнице к машине.

Возле рынка им удалось удачно припарковаться так, чтобы было видно пространство, где должна ив была произойти встреча.

В половине седьмого появился Миша в красной спортивной куртке. Он курил сигарету за сигаретой, суетливо шагая возле ларька. «Болты» появились только в четверть восьмого. Вальяжно переваливаясь, трое парней лет двадцати двух и один немного старше, выбрались из ярко красной «семерки», оставив за рулем салагу-водителя, и подошли к перепуганному коммерсанту. Трое были в рыжих кожаных куртках и кепках, а тот, что постарше – в длинном черном плаще с непокрытым ежиком черных волос.

В руках Кирилла материализовался армейский бинокль. Миша отчаянно жестикулировал, пытаясь что-то доказать своим собеседникам. «Рыжие» плевались и что-то орали, толкая его в грудь. «Черный» вдруг их остановил и, отведя Мишу на пару шагов и положив руку ему на плечо, стал спокойно ему что-то говорить. Миша покорно, как кающийся в своих грехах первоклашка, поматывал головой в знак согласия. Закончив свои поучения «черный» похлопал Мишу по плечу, потрепал за пухлую щеку и, вдруг, коротко и резко ударил его в живот. Миша сложился, как перочинный нож, и «черный» нанес ему сокрушительный удар локтем между лопаток. Миша упал, попытался встать, но получил носком ботинка по лицу и свалился уже окончательно, захлебываясь кровью из разбитых губ. «Черный» махнул рукой, делая знак остальным, и пошел к машине. Один из «рыжих», проходя мимо, пнул Мишу в живот, за что получил ласковый шлепок по затылку от «черного». Смеясь и переругиваясь, они дошли до машины, стащив по дороге горсть семечек у бабуськи, которая погрозила им вслед сухоньким кулачком. Никто из снующих вокруг людей не подошел к корчащемуся на грязном асфальте толстяку в красной куртке.

– Результат ясен? – спросил Кирилл, убирая бинокль от глаз.

– Похоже. Либо они дали ему еще денек, либо решили приговор привести в исполнение.

– Точно. В любом случае – наш ход.

– Одного я знаю. Того, что в плаще. Это Себастьян, второе лицо у «болтов». А остальные так, «молотки», – пояснил Кирилл, следуя за «семеркой» на почтительном расстоянии.

Слежку Кирилл вел профессионально, постоянно имея между собой и целью две-три посторонних машины, не высовываясь, не рисуясь и не привлекая внимания. Он не нервничал, отставая от преследуемых на светофоре, уверенно их находил, срезая углы через проходные дворы, когда Макс отчаянно верещал: «Упустишь! Упустишь!»

Слежка затянулась до полуночи. Пришлось ждать, пока «болты» ужинали в ресторанчике. Потом ехать за ними через весь город, где они оставили одного из «рыжих» и посадили двух длинноногих девчонок. Потом снова через весь город. Там Себастьян с обеими «козами» вышел, но через пять минут вернулся и кинул «рыжему» банку тушенки со словами: «Дай ей пожрать. Если сам спорешь – уши отрежу». «Рыжий» хохотнул и залез в тачку. Макс хлопнул в ладоши:

– Правильно едем.

Через десять минут «семерка» остановилась на окраине города, из нее вылез «рыжий», попрощался с водителем, и машина уехала. «Рыжий» прикурил и пошел в глубь каких-то служебных построек. Макс дернулся к выходу, но Кирилл его остановил.

– Сиди в машине. Я этому обучался, мне будет проще. Жди и не высовывайся. Меня по рации не вызывай – если она зашипит, меня тут же вычислят. А я тебе буду докладывать, когда смогу.

Кирилл натянул шапку-маску и растворился в темноте, без щелчка закрыв дверь.

Время для Макса тянулось не хуже турецкой жевательной резинки. Вздрагивая от каждого звука, Макс боялся закурить, чтобы не привлечь внимания. Через десять минут дрожь в коленях слегка унялась, и Макс настолько успокоился, что решил отогнать машину в кусты, которые в обилии росли на обочине. Не включая фар, очень медленно, чтобы не было слышно рокота форсированного движка «восьмерки», Макс откатился немного назад и, найдя проход между зарослями акации, въехал в коридор, образованный двумя рядами кустов.

Здесь он заглушил мотор и закурил. Никотин сделал свое дело, сузив сосуды, и сердце стало биться ровнее. Докурив, Макс вышел наружу, походил немного, совсем успокоившись, как вдруг щелкающий звук, послышавшийся со стороны машины, снова швырнул сердце в бешеный галоп. Макс присел и выхватил пистолет. Минуты три ему понадобились, чтобы сообразить, что так напугавший его звук ни что иное, как вызов по рации. Поняв это, Макс стремглав рванулся к машине, где оставил «уоки-токи».