Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли

Парни уже не первый час плутали по лесу. Два крестика на карте-десятиверстке оставались неуловимыми. Друзья перебрались через холодный ручей и вошли в густую поросль кустарника и молоденьких деревьев. Когда-то, наверное, лет пять-семь назад, здесь горел лес. Вокруг торчали обгорелые стволы. А на месте пожарища щедро удобренная пеплом земля выплеснула из себя новую порцию жизни.

Все это росло так густо, что идти было почти невозможно. Макс запутался в ветвях и, подергавшись, вдруг заревел и рванулся с силой раненого самца гориллы. Он выхватил нож и стал рубить направо и налево, одним взмахом срубая по два-три ствола приличной толщины. Кирилл сокрушенно покачал головой и двинулся следом.

Наконец Макс вырубился на прогал между зарослями. Одним концом прогал упирался в ручей, который они только что форсировали, а в другом конце стояла огромная сосна. Кора ее была опалена, но ветви зеленели свежей хвоей. Огонь не смог победить этого лесного патриарха.

Парни подошли к дереву и повалились на траву. Они молча покурили минут десять и, вдруг, Кирилл сузил глаза и, отбросив окурок, подошел к дереву. Он несколько секунд внимательно присматривался, а потом подцепил пальцем пласт лишайника, росшего на стволе, и поднял его, как занавеску. Лишайник закрывал расщелину между могучими корнями сосны.

Макс заинтересованно подошел поближе, а Кирилл, опустившись на колени, засунул руку в отверстие и поочередно вытащил пистолет и два больших полиэтиленовых пакета. В одном из них оказался целлофановый мешок с бурой массой.

– Анаша, анаша, до чего ж ты хороша, – тихонько спел Кирилл и, помяв траву в пальцах и понюхав, добавил. – Среднеазиатская.

– Чуйка?

– Сиди уж, знаток, – иронично посмотрел на него Киря. – Нет, это или таджикская или, скорее всего, «афганка».

Содержимое второго пакета заставило обоих ошарашено присвистнуть. Один целлофановый мешок был туго набит пятидесятитысячными купюрами образца девяносто третьего года, а сквозь прозрачные стенки второго проглядывали серьезные лица американских президентов.

Кирилл опустился на колени и, немного нервничая, вспорол ножом запаянный пакет с деньгами. Достал одну пачку, перетянутую резинкой, отделил несколько купюр и, глупо улыбаясь, посмотрел на Макса:

– Я же говорил – клад! Макс протянул руку, взял другую пачку и принялся ее рассматривать.

– В пачке пять «лимонов», а их здесь не меньше тридцати, это… блин… это же, – голос «афганца» дрогнул. – Это значит…

– Ничего это не значит, – прервал его Макс. – Этими бумажками можно печку растапливать.

– Что?

– Липа. Туфта. Фуфло. Фальшивка, короче.

– Почему? – не поверил Кирилл.

– Смотри, – Макс сложил новенькую купюру пополам и несколько раз с силой провел ногтем по сгибу. Когда он развернул ее, на купюре осталась белая полоса. – Краска осыпается. Это «чеченские» деньги.

– Чеченские? – Кирилл никак не мог поверить, что «клад» обернулся пшиком.

– Ну, так говорят. В Чечне чуть не в каждом колхозе был свой «монетный двор». Поэтому фальшивки сейчас часто называют «чеченскими рублями».

Кирилл расстроено бросил деньги на траву. Макс, тем временем, добрался до мешка с долларами и распотрошил его.

Кирилл грустно следил за его манипуляциями. Макс достал несколько бумажек, долго их рассматривал, тер в руках, щупал, смотрел на свет и на сгиб и, наконец, улыбнулся:

– Что скис, кладоискатель?

– Очень хотелось стать богатым, – невесело пошутил Кирилл.

– Ну, так будь. «Баксы» настоящие.

Кирилл сердито посмотрел на Макса, думая, что тот издевается. Потом взгляд его стал меняться. На лице последовательно сменились недоверие, надежда, опаска и, наконец, восторг. Кирилл взвизгнул и кинулся на Макса.

Как два щенка они катались по траве и волтузили друг друга кулаками, смеясь в голос. Потом, встав и обнявшись, исполнили какой-то дикий ритуальный танец и, наконец, обессилено повалились на землю.

– Ништяк… – блаженно пробормотал Кирилл. – Сколько там?

– Не знаю. Десятки и двадцатки. Судя по объему, тысяч семьдесят-восемьдесят. А может и больше. Пакет-то здоровый.

– А Ринат говорил, что он оружием торгует. Хренушки. «Бумага» и «трава» – это тоже «бабки», и не меньшие.

– А может трава для личного пользования?

Кирилл посмотрел на Макса, как на больного.

– В этом мешке килограмма три. Знаешь, сколько лет они бы это курили?

– Не-а, я не пробовал.

– Поверь мне на слово – это товарная партия.

– Что со всем этим барахлом будем делать? – спросил Макс после небольшой паузы.

– Что? – Кирилл подумал. – Возьмем «баксы» и грамм сто-двести дури, а остальное спрячем в заначку. Вот только куда?

– Сюда же и спрячем, – решил Макс. – Эти трое никому ничего не скажут. А Быня такой пенек, что ему никто такие тайны не доверит.

– Логично, – согласился Кирилл. – Давай «бабки» сочтем?

– Как тебе чешется! – улыбнулся Макс. – Ну, давай!

Еще минут двадцать они потратили на бухгалтерию.

– Ровно сотня, – констатировал «афганец» и нервно почесал кадык.

Макс поднялся на ноги, при этом, громко пукнув, а через секунду оба уже валялись на земле, корчась от смеха.

Парни аккуратно уложили невостребованные трофеи на место, после совещания добавив к ним двадцать тысяч долларов, на черный день, а сверху положили заряженный пистолет.

– Мало ли что? – убедительно мотивировал эти действия Кирилл.

Затем они аккуратно уничтожили все следы своего пребывания на поляне и собрались в путь.

– За вторым «кладом»? – поинтересовался Макс.

– Не стоит, наверное, – возразил Кирилл. – Дело к вечеру, а нам еще домой надо. А сюда мы еще вернемся. В другой раз. Пусть это сюрпризом останется.

«Дорога, дорога, ты знаешь так много…» – насвистывал Макс, вглядываясь сонными глазами в бетонную ленту «московской» трассы. Было пять утра, и минут десять назад они выехали из села. Макс был за рулем. Ленка сидела сзади и потешалась над трофеями охотников – двумя утками, которых они подстрелили уже возвращаясь из своего «сафари». Кирилл вяло огрызался на Ленкины шпильки.

Навстречу то и цело проносились тяжелые лесовозы и разноцветные магистральные тягачи-дальнобойшики. Несмотря на раннее время, трасса была оживленной. «Дорога, дорога, осталось немного. Я скоро приеду домой…»

В зеркале заднего вида показалась красная точка и стала быстро увеличиваться в размерах.

Попутных машин почти не было, и Макс стал приглядываться к догоняющей их машине. Далеко-далеко впереди, на прямой, как воздушная трасса, дороге, прорезающей лес по кратчайшему расстоянию, показалась колонна тягачей, которые теперь даже днем старались не ездить в одиночку.

Красное пятно становилось все больше и больше и, наконец, сформировалось в красный «Джип Чероки».